Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский Страница 8

Такое нагнетание страстей было не случайным.

С одной стороны, именно в это время в Верховном совете шло бурное обсуждение чубайсовской программы приватизации, с другой стороны, 30 июня истекал срок третьей отсрочки России по внешнему долгу. Своим заявлением президент давал понять депутатам и кредиторам: если понадобится, уже осенью он может ликвидировать существующий парламент.

Заявление Б. Н. Ельцина приобретало особое значение в связи с тем, что он собирался за океан. Демонстрируя накануне этого визита готовность идти навстречу требованиям Запада, он произвел некоторые кадровые перестановки: освободил от должности первого вице-премьера Юрия Владимировича Скокова, представлявшего в правительстве интересы военно-промышленного комплекса [129]и назначил его преемником А. Б. Чубайса [130].

Тогда же появился еще один первый вице-премьер. Им стал Владимир Филиппович Шумейко [131], бывший до этого заместителем спикера, заместителем председателя Комитета Верховного Совета по вопросам экономической реформы и собственности, а также руководителем Комиссии Верховного Совета по законодательному обеспечению указов президента Российской Федерации. Осенью 1991 г. В. Ф. Шумейко сыграл важную роль в замене М. Д. Малея А. Б. Чубайсом [132], а во время VI Съезда вероломно пытался сорвать отрицательное голосование парламента по вопросу об оценке деятельности правительства [133].

Следующий кадровый ход был сделан 15 июня. Б. Н. Ельцин оставил пост главы правительства и назначил своим преемником – исполняющим обязанности премьера Е. Т. Гайдара [134].

В те же дни, 11 июня, Верховный Совет одобрил программу приватизации на 1992 г. в третьем чтении [135]. К этому времени она претерпела серьезные изменения. Парламент предоставил трудовым колективам право выкупать 51 процент акций приватизируемых предприятий [136]. 29 процентов акций было решено передать населению безвозмездно на основании специальных приватизационных чеков, остальные 20 процентов оставить в руках государства [137].

С такой программой приватизации 15 июня Борис Николаевич улетел в США. Здесь он провел три дня: 16–18 июня [138]. В печати сообщалось, что Вашингтон принял российского президента с особым почетом. И «если ему не вручили Звезду Героя Соединенных Штатов Америки, то только потому, что таковой здесь не имеется» [139]. Несмотря на такой прием, в своих воспоминаниях Борис Николаевич предпочел обойти визит в США стороной.

Похвастаться ему было нечем.

Во время этой поездки он договорился о подписании договора об СНВ-2, который предусматривал беспрецедентное по своим масштабам ядерное разоружение [140]. Но в России договор вызвал неоднозначную реакцию [141]. Нашей стране был обещан статус наибольшего благоприятствования в торговле с США [142]. Но самые главные препятствия на этом пути (поправка Джексона и запрещения КОКОМа) сохранили свою силу [143]. Не удалось получить внятного ответа и на вопрос о том, когда будут выделены обещанные 24 миллиарда долларов [144].

Придерживаясь принципа – сначала стулья, потом деньги, США не спешили раскошеливаться и продолжали требовать от России дальнейшего продвижения по пути «шоковой терапии», приватизации, разоружения и конверсии промышленности.