Прекрасные авантюристки - Елена Арсеньева Страница 8
Прекрасные авантюристки - Елена Арсеньева читать онлайн бесплатно
Его вообще-то все считали гулякой и игроком: ну в самом деле, он спустил, играя в карты, почти все состояние, жил в свое удовольствие и прекрасно устраивал придворные праздники. В 1740 году, когда, по случаю заключения мира с Турцией, раздавали награды высшим сановникам, Рейнгольд получил от императрицы бриллиантовый перстень ценою в шесть тысяч рублей!
Однако он был способен и думать. Между прочим, именно этой троице — двум Левенвольде и Наталье Федоровне, обеспокоенным судьбой правления династии Иоанновичей (а значит, собственными судьбами!), — пришло в голову наставить императрицу, твердо заявившую о своем намерении никогда не выходить замуж, ибо это означало расстаться с ее возлюбленным Бироном, приблизить к себе ту самую Елизавету-Екатерину-Кристину, которую Наталья Федоровна когда-то знала совсем малышкой. Теперь ее окрестили по православному обряду, назвали Анной Леопольдовной, поселили при дворе и начали готовить к участи наследницы, принцессы и правительницы. Именно Левенвольде сыскал для нее супруга — принца Антона-Ульриха Брауншвейгского.
Наталья Федоровна встретилась с женихом в приватной обстановке и внимательно к нему пригляделась. Ревнивец Рейнгольд находился в той же комнате и исподтишка поглядывал на любовницу.
Наталье было смешно. Может, Антон и будущий правитель России, однако слишком бесцветен, долговяз и прост. Двух слов не свяжет. Малышка Лизхен (теперь Анна Леопольдовна, ах, простите!) еще намается с ним.
— Не бог весть что, конечно, — откровенно сказала Наталья Федоровна принцессе, — но уж лучше, чем сын Бирона Петр…
Анна скрепя сердце согласилась выйти за Антона-Ульриха.
Наталья Федоровна с восторгом занималась делами государственными, особенно если они были хотя бы косвенно сопряжены с любовными. А муж ее продолжал с ожесточением чесать свою шишковатую макушку…
Как-то раз на куртаге у императрицы жена английского посланника леди Рондо, узнав, что госпожа Лопухина недавно родила ребенка, спросила у Степана Васильевича, как здоровье его жены.
Кригс-комиссар и вице-адмирал, бывший изрядно навеселе, пожал плечами:
— Зачем вы спрашиваете об этом меня? Спросите лучше графа Левенвольде, ибо ему сие ведомо лучше, чем мне!
Увидев, как вытянулось лицо его скандализированной собеседницы, он только хмыкнул:
— Что ж! Всем известно, что это так, и это меня ничуть не волнует.
Кстати, Лопухин правильно делал, что не волновался, ибо сей внебрачный младенец не зажился на свете.
Наталья Федоровна довольно скоро утешилась в новых ласках милого Рейнгольда — и новых политических интригах. События следовали одно за другим слишком быстро!
Умерла Анна Иоанновна. Регентом при наследном императоре Иване VI Антоновиче был назван Бирон, однако через месяц его низложили и отправили в ссылку. Правительницей и регентшей стала Анна Леопольдовна.
На эту не очень смышленую девочку Наталья Федоровна посматривала свысока. Ведь она знала новую правительницу с детства! Не нравилось Лопухиной, что Анна вообще не занимается серьезной государственной деятельностью, что потонула в своей страсти к Линару, что восстанавливает против себя русских…
Наталье Федоровне было в то время сорок два года: она умудрилась сохранить свою легендарную красоту и при этом отлично разбиралась в людях, окружавших престол, и в мотивах их поступков. Что она, что Рейнгольд Левенвольде (Карл-Густав в ту пору уже умер) отлично видели, какую опасность для немецкой партии может собой представлять легкомысленная Елисаветка. Они предостерегали Анну Леопольдовну, но та не вняла и этим предостережениям, как и словам своего любовника Мориса Линара. Но чтобы отблагодарить свою попечительницу и старинную подругу за заботу, Анна подарила Лопухиным отписную Глумовскую волость в Суздальском уезде. А затем Степана Васильевича произвели в генерал-поручики.
Наталья Федоровна, сразу забывшая про Елисавет, и ее муж упивались этими милостями, однако не понимали очевидного: их благополучие основано только на расположении власть имущих, а потому непрочно! Падут венценосные благожелатели — исчезнет и благополучие…
Эта очевидная истина сбылась в ночь на 25 ноября 1741 года. Гвардейский переворот, возведший на престол Елисавет, свалил всех покровителей Лопухиных и их близких друзей, губительно отразился на всей их, казалось бы, так отлично налаженной жизни.
Левенвольде был заключен в крепость, предан суду и приговорен к смертной казни. Его обвинили в противозаконном устранении от престола дочери Петра Великого, во внушении правительницам Анне Иоанновне, а потом и Анне Леопольдовне мыслей объявить себя императрицами, в доносительстве о намерениях Елизаветы… Вскоре новая императрица смягчила приговор, заменив смертную казнь лишением чинов, орденов, дворянства и имений, а главное — ссылкой в Соликамск.
Рейнгольд Левенвольде был отправлен по этапу, совершенно уничтоженный нравственно, враз постаревший, разбитый свалившейся на него бедой…
Остерман, которого избавили от казни только в последнюю минуту, уже на эшафоте, также был лишен всех чинов и званий и сослан в Пелым.
Степана Лопухина арестовали в самую ночь переворота, продержали под арестом несколько месяцев и только после строгого допроса о целях его происков при дворе, о причинах, сближавших его с Левенвольде, и о пожаловании ему и жене поместья отпустили на свободу — с приказом жить в Москве.
Поместье отняли. В скором времени Лопухину предложено было принять новое назначение: отправиться губернатором в Архангельск. Но это слишком напоминало ту прежнюю, незабвенную — бр-р! — ссылку в Колу, и он предпочел подать в отставку. Просьбу его удовлетворили: Лопухин был отставлен генерал-поручиком «без повышений».
Пострадал и сын Лопухиных, Иван, бывший при Анне Леопольдовне камер-юнкером в чине полковника.
О жизни Натальи Федоровны тех времен не слишком проницательный современник написал так:
«Толпа вздыхателей, увлеченных фантазией, постоянно окружала красавицу Лопухину; с кем танцевала она, кого удостаивала разговором, на кого бросала даже взгляд, тот считал себя счастливейшим из смертных. Молодые люди восхищались ее прелестями, любезностями, приятным и живым разговором, старики также старались ей нравиться; красавицы замечали пристально, какое платье украшала она, старушки рвались с досады, ворчали на мужей своих, бранили дочек…»
Не забудем: даме этой было сорок три года. Поразительная женщина!
А впрочем, это был только внешний блеск и наружное веселье. Наталья Федоровна, лишившаяся возлюбленного и своего высокого положения, чувствовала себя униженной и обиженной в услужении у ненавистной Елисаветки, а оттого и позволяла себе порою срываться — то от недостатка сдержанности, то от переизбытка гордыни, которая продолжала переполнять ее душу. Наталья Федоровна хранила у себя вещи сосланного Левенвольде и, перебирая их, изводила себя воспоминаниями о минувшем счастье, лелеяла свою ненависть к императрице.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии