Миxаил Черниговский - Лев Демин Страница 8

Слова киевского князя были встречены продолжительным молчанием. Это заставило Мстислава Романовича обратиться к князьям с вопросом:

- Что нам остается делать, други мои? Как поступить? Что нам подсказывает здравый смысл?

- Коли не возьмемся за оружие и не выступим дружно против грозного врага, наши соседушки половцы переметнутся в стан недругов, - с убежденностью в голосе произнес Всеволод Мстиславич, - и тогда вражеская сила если не удвоится, то заметно возрастет.

- Возможная вероятность, - согласился с ним Мстислав Романович. - Но хана Котяна необходимо поддержать, дабы он не перебежал к нашим ворогам. И воинство его наши силы увеличит.

Высказались и младшие участники встречи. В их числе были Михаил Всеволодович и Даниил Романович. Оба говорили, по существу, одно и то же: ворога следует встретить во всеоружии и наступательно. Если силы всех князей сольются в единый крепкий кулак да еще пополнятся половцами, то эти силы окажутся не столь уж малыми.

Сие предложение больших споров не вызвало. Коль вражеская орда наступает на русские силы, надо встречать бусурманов, не ожидая их нападения. И все княжеские отряды должны почувствовать себя единым боевым кулаком. И пусть верховенство над войском возьмет на себя, как старший, киевский князь. С этим предложением согласились все князья, собравшиеся в граде Киеве. Половецкий хан Котян, узнав о решении русских князей, пришел к ним в ставку и выразился высокопарно:

- Я с вами, други мои.

И он в знак единодушия с русичами даже пообещал принять православную веру.

Как показали ближайшие события, крепкого единства русских князей и половцев перед нашествием общего врага не получилось. Некоторые князья, располагавшие более внушительными силами, чем другие, выступали с честолюбивыми претензиями на самостоятельную роль в воинстве и, по существу, руководящую роль киевского князя не признавали. А половецкое войско, лишенное твердого командования и необходимой воинской дисциплины, показало свою полную небоеспособность. Из русских князей особенное своеволие и нежелание подчиняться Мстиславу Романовичу, князю киевскому, проявили Мстислав Мстиславич Удалой, человек уже зрелого возраста, и молодой Даниил Романович. Мстислав отличался непоседливым характером и не засиживался подолгу на одном княжеском столе: сначала княжил в уделах смоленской земли, потом в Новгороде и наконец появился в западноукраинском Галиче. Даниилу в описываемый нами период было всего двадцать три года. С Мстиславом Удалым он породнился, женившись на одной из его дочерей. Человек напористый, властолюбивый, Даниил со временем стал ведущим князем на Волыни, князем галицко-волынским, а впоследствии даже принял королевский титул.

Русские войска, собранные из разных княжеских дружин, сосредотачивались на Днепре у Варяжского острова, когда в их лагерь прискакали на взмыленных конях десять монгольских посланцев. С ними оказался какой-то кавказец-толмач, не похожий чертами лица на скуластых монголов и сносно говоривший по-русски. Предводитель монгольского отряда зачастил скороговоркой, а его спутник переводил с затруднениями. Смысл слов, услышанных русскими князьями, был таков. Чингисханово войско не нанесло русичам никакой обиды, не взяло ни одного русского города, ни одного села. Единственным намерением великого хана было наказать половцев. Это им надлежит стать рабами и конюхами воинов великого хана. Разве половцы не истинные недруги русичей? Зачем же русские князья собрали войско и вознамерились двинуться против монголов?

Свою речь монгол закончил словами: "Не пристало ли нам, людям великого Чингиса, и вам, русичам, быть друзьями и совместными силами истребить степных злодеев и воспользоваться их богатством?"

Выслушав такие слова, русские князья выразили недоверие к услышанному. Они были убеждены в неискренности и лживости посланника. Сказанное им не внушало веры. Князья, посовещавшись, решили поступить с монголами предельно сурово, умертвить всю десятку и отдать своим людям необходимое распоряжение. Толмач, представитель какой-то северокавказской народности, был отпущен с миром. Он добрался до ставки монгольских военачальников и поведал о судьбе их людей.

Монголы не остановились на своем первом шаге и прислали новых посланцев. Прибыв в лагерь русских под Киевом, они держались дерзко, высокомерно. Князьям они заявили такое: "Вы послушались половцев и умертвили наших людей. Вы поступили неразумно и нанесли нам непростительную обиду. Вы желаете боевого столкновения с нами. Пусть будет так. Мы вам не сделали зла, но мы готовы к битве. Бог нас рассудит. Бог един для всех народов".

Выслушав ханских посланцев, князья вновь посовещались. Несмотря на свою резкость и наступательный тон, посланцы держались выдержанно и, казалось, призывали к миролюбию. Князья решили отпустить их с миром. На этот раз обошлось без жертв.

Тем временем собирались все новые и новые силы русичей. В лагерь, расположенный под Киевом, прибывали войска из смоленской земли, из черниговских уделов. Волынские и галицкие дружины в ладьях, коих можно было насчитать до тысячи, спускались по Днестру до его устья, армада лодок входила в днепровский лиман и поднималась вверх по Днепру до расположения русских войск на его правом берегу. К русским дружинам присоединялись и половецкие войска.

Потом началась продолжительная переправа через Днепр. В течение девяти дней русские и половецкие силы шли степью до реки Калки (современная Кальчик) - притока Кальмиуса, реки, впадающей в Азовское море у нынешнего города Мариуполя.

31 мая 1223 года произошло сражение между силами русских князей и половцев и татаро-монгольским войском, которым командовали военачальники Джебе и Судебе. Переправившись через Днепр, русские войска разбили небольшой вражеский авангард. Противник начал поспешный отход, придерживаясь умелой тактики заманивания русских сил к главному расположению татаро-монголов.

Среди русских князей не было единого плана действий, не были преодолены разногласия. Поэтому и действовали они несогласованно, допуская много тактических ошибок. Галицкий князь Мстислав Удалой и волынский князь Даниил, а также половецкий отряд переправились через реку Калку, намереваясь нанести главный удар по противнику и не задумываясь о взаимодействии с остальными князьями. Мстислав Киевский и другие князья оставались на западном берегу реки, пребывая в нерешительности. Ханское войско нанесло сокрушительный удар по силам противника, переправившимся через реку Калку. Полки галицкого князя Мстислава Удалого и волынского князя Даниила, возмечтавшие сыграть решающую роль в сражении и не делить боевую славу с другими князьями, были наголову разбиты. Не выдержав натиска превосходящих сил противника, оба князя, понеся большие потери, начали поспешно отступать к Киеву и далее бежали за Днепр. Даниил получил рану в бою, однако не сразу почувствовал это и продолжал сражаться, пока не узрел общего потока отступавших и не присоединился к беглецам. Половцы не предприняли серьезных боевых действий. Первые же удары ханских войск заставили их беспорядочно отойти и рассеяться по степи.

Князь киевский Мстислав Романович с зятьями, князем звенигородским Андреем и князем дубровицким Александром, занял позицию на возвышенном берегу реки, огородившись не очень надежным сооружением из кольев. Три дня русичи отбивались здесь от наседавшего противника, неся внушительные потери и испытывая острый недостаток припасов. Против них действовали два вражеских отряда под командованием Чегирхана и Ташихана. Остальные вражеские силы устремились на запад, преследуя отступавшие отряды Мстислава Удалого и Даниила Волынского, точнее, остатки их отрядов.