Скифы. "Непобедимые и легендарные" - Михаил Елисеев Страница 8

Но не такой человек был мидийский царь, чтобы смириться с поражением, а потому он стал думать, как бы ему избавиться от чужаков. Но думай не думай, а пока мидийская армия не восстановит свою мощь, а разграбленная страна не оправится от вторжения, нечего и мечтать о реванше. А на все это требовались годы… Правда, Киаксар умел ждать, и пока скифы воевали везде и со всеми, он особо не высовывался, а сидел тихо и терпеливо копил силы, ожидая своего часа. И когда этот час пробил, он действовал смело и решительно.

* * *

Царский дворец в Экбатанах гудел от громких криков и победных кличей, сотни гостей пировали в главном зале, тусклый свет чадящих факелов освещал картину грандиозного пиршества, которое мидийский царь Киаксар устроил для своих скифских союзников. Вожди и цари кочевых племен, наводившие ужас на все окрестные народы, съехались в мидийскую столицу по приглашению друга и союзника Киаксара, чтобы после великого праздника, организованного в их честь, сообща решить, куда им теперь направить бег своих быстрых коней. Царь Мидии восседал на высоком троне, изредка притрагиваясь к кубку с вином, и внимательно следил за своими гостями. Черные тени метались по стенам дворца, вино из царских подвалов лилось рекой, слуги сбивались с ног, таская громадные блюда с кусками жареного мяса. Но высокие гости прибыли не одни — их сопровождали сотни телохранителей, а некоторых из вождей и тысячи воинов. Экбатаны не мог вместить всю эту орду, а потому за городскими стенами раскинули громадный лагерь — по царскому приказу туда сотнями гнали скот и катили телеги, набитые кувшинами с вином. Зарево тысяч костров озаряло черное мидийское небо, крики разгулявшихся воинов не давали уснуть жителям города. Впрочем, спать никто не хотел — в воздухе висело напряжение, словно в знойный, душный день перед сильной грозой. А пир не прекращался, все новые и новые кувшины вина тащили слуги захмелевшим гостям — оружие и боевые пояса скифские вожди свалили у стен, продолжая опорожнять свои кубки и хвастаться своими воинскими подвигами. Многие засыпали там же, где и пили, но внимания на них никто не обращал, каждый был увлечен вином и едой. Но все больше и больше гостей валилось на пол, постепенно затихали пьяные крики скифской знати, и в зале воцарилась тяжелая тишина. Сквозь стены дворца не были слышны шум и крики из скифского стана, лишь шаги слуг нарушали воцарившуюся зловещую тишину. По знаку царя один из них распахнул двери пиршественного зала, и один за другим в него стали входить мидийские воины. Многие из них были в пластинчатых доспехах, блики огня играли на остроконечных бронзовых шлемах, руки сжимали боевые топоры, палицы, мечи и кинжалы. Это были лучшие бойцы из личной охраны Киаксара, они не спеша расходились вдоль стен, становясь за спинами упившихся степняков. Когда царю доложили, что дворец полностью окружен и из него не выскочит даже мышь, мидийский царь махнул рукой — и бойня началась. Скифов резали быстро, кололи мечами, рубили топорами, палицами разбивали головы. Кровь хлынула на каменные плиты пола, смешиваясь с вином, десятки скифских вождей умерли, так и не поняв, что происходит. Никто не схватился за меч, никто не поднял копье, никто с боевым кличем не бросился на врагов — лишь хрипы умирающих и треск ломаемых костей слышались в зале. Скоро все было кончено, несколько сотен мертвых тел лежали в лужах крови в царском дворце Киаксара, а мидийские отряды уже окружили затихший скифский стан. И едва стал робко заниматься рассвет, как тысячи царских воинов, пеших и конных, бросились на спящих врагов, нанося им смертельные удары. Безоружных и пьяных скифов, грозных воинов, бывших ужасом Азии, рубили, кололи, топтали конями, уничтожая сотнями. Никто не смог вырваться из смертельного кольца, все легли на залитую кровью мидийскую землю. Взошедшее солнце осветило жуткую картину побоища, лучшие скифские воины, родовая знать, вожди и цари были уничтожены за одну ночь коварством Киаксара. Одним ударом он освободил Мидию от варваров, теперь они, оставшись без предводителей, не представляли для него опасности — и сейчас было самое время выступить с армией в поход и очистить страну от пришельцев с севера.

* * *

«Тогда Киаксар и мидяне пригласили однажды множество скифов в гости, напоили их допьяна и перебили» — так поведал ученый грек из Галикарнаса о резне, которую учинили по приказу мидийского царя над скифами. Эффект от подобного действа превзошел все ожидания — лишившись своей верхушки, кочевники оказались не способны противостоять обрушившимся на них бедам и сразу утратили все те позиции в Азии, которые столь долго завоевывали. Большая их часть потянулась обратно за Кавказ, на север, но некоторые остались, нанявшись на службу наемниками к тем же мидянам и принимая участие в их последующих военных кампаниях.

Что же касается Киаксара, то военное счастье отныне сопутствовало ему во всех военных предприятиях. В 614 г. до н. э. он вновь начал войну против Ассирии и взял штурмом ее древнюю столицу — Ашшур, который его войска сровняли с землей. Заключив союз с вавилонским царем Набопаласаром, он в 614 г. до н. э. вновь повел свою победоносную армию на Ниневию, которая в прошлый раз была спасена скифским вторжением. Но в этот раз все было иначе, никто ассирийцам на помощь не пришел, и объединенное мидийско-вавилонское войско взяло приступом город, перед которым веками трепетали народы Малой Азии и Ближнего Востока. Ниневию разрушили до основания, а население перебили — бывшая некогда великой державой, Ассирия перестала существовать. Ее территорию союзники разделили, а Киаксар продолжил свои походы — были завоеваны Элам и Урарту, а в 590 г. до н. э. мидийская армия вторглась в Малую Азию и открыла боевые действия против Лидийского царства. Борьба продолжалась пять лет и закончилась заключением мира между воюющими сторонами — сын Киаксара, Астиаг (Иштувегу), взял в жены лидийскую царевну. В том же году Киаксар скончался.

* * *

Что же касается скифов, то теперь у них был к мидянам особый счет, и рано или поздно последним придется по ним платить. Греческие историки недаром называли персов мидянами, подчеркивая тем самым родство этих двух народов, а основатель державы Ахеменидов, Кир Великий, приходился Киаксару правнуком по материнской линии. Не случайно военное противостояние скифов и персов станет одним из интереснейших моментов античной истории, о коварной резне, учиненной мидянами, грозные степные воины будут помнить всегда. Но помнить о ней будут не только они — персидский царь Кир, прямой потомок Киаксара, тоже захочет одолеть скифов с помощью такой же хитрости, только это коварство выйдет боком ему самому — но об этом в следующей главе.