Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп - Ламонт Хокинс Страница 8

Они были суперзвездами со сбитыми костяшками. Эти чуваки могли размахивать своей золотой цепью, и никто не решался связываться с ними. Тогда нельзя было просто так светить цацками. Если на тебе цепь, то местные в курсе, что в любой непонятной ситуации ты без раздумий будешь стрелять или резать, в общем, гасить всех на хрен.

Сейчас ты можешь спокойно носить свои джорданы ^[8], боты и цацки. Никто ничего не сделает. Редко кто решит наехать. По крайней мере, по сравнению с теми временами. Тогда драки были просто образом жизни. Всем было ясно, тебе по-любому придется драться или хоть как-то постоять за себя, чтобы не остаться с вывернутыми карманами.

Все хотели быть Брюсом Ли. Он был главным чуваком в телике и играл главную роль в 52 блоках. 52 – это как «стальной кулак» в тхеквондо. Независимо от того, какие удары ты нанес и сколько, если твой противник владеет стилем 52, то его чертовски трудно ударить. Стиль 52 блока – как для защиты, так и нападения – был придуман на улице. В основе лежит работа с локтями, руками и их комбинация, которая сочетает в себе методы нескольких боевых искусств, включая тхеквондо, кунг-фу, джиткундо и хрен его знает что еще. Вот почему 52 блока был таким крутым стилем, если тебе удавалось его освоить. Размер или навык не имели значения, если ты сможешь блокировать все удары, которые противник пытается тебе нанести, а затем нанести ему ответные.

По какой-то причине гангстеры не обучили молодое поколение стилю 52. Может быть, потому что оружие стало более важным фактором в урегулировании споров. Каково бы то ни было, сегодня 52 блока – это почти потерянное искусство, и только немногие оставшиеся утверждают, что знают его. И поскольку таких людей очень мало, все думают, что это миф. Но это не так. Если ты столкнешься с одним из этих старых чуваков, который владеет 52, он снесет тебя, как торнадо.

У Ша-Бона, или Шабби, который был в «Банде Авеню», был брат по имени Тамик, который мастерски владел стилем 52 блока. Он был мастером нокаутов во всех смыслах этого слова, его нокауты были настоящим искусством. У него были большие кулачищи, и он мог вырубить любого одной левой. Сквозь его защиту было не пробиться. Ты не сможешь нанести этому парню ни одного удара, а он нанесет все. Веришь или нет, этот чувак ловил удар, целовал твой кулак, а потом выбивал из тебя все дерьмо.

Я хотел снять документальный фильм с Тамиком о стиле 52, но его убили прежде, чем я приступил. Он жил обычной уличной жизнью и попытался захватить наркопритон, но получил пулю в затылок. Я хотел поговорить с ним, потому что он знал, как блокировать удары. Он знал, как защищаться, но знал, и как нападать, и как вернуться в наступление после блока. Как только он нейтрализовывал атаку противника, он видел лучший способ нападения, чтобы уложить противника одним ударом. Это потерянное знание. Это умерло вместе с ним.

Одного из моих лучших друзей звали Джун Джун, или Инфинити, я познакомился с ним в старшей школе. Он был шесть футов и два дюйма ростом, с кудрявыми волосами и абсолютно черной кожей. Этот чувак был прирожденным бойцом. Хотел бы я, чтобы он был еще жив; он мог бы стать боксером-тяжеловесом.

Он показал мне, что значит иметь страсть и никого не бояться. И даже если он боялся, то хорошо это скрывал и принимал свои страхи. Я был меньше, чем другие чуваки, но я был страстным бойцом. Поэтому он держал мою маленькую задницу при себе.

Я многому у него научился. Я понял, что, если ввяжусь в драку и меня собьют с ног, я просто приму свое поражение. Это и есть сердце бойца. И этому я научился у него, потому что он тоже проигрывал бои.

Мы частенько тусовались, гуляли по улице и иногда видели какого-нибудь парня, о котором ходили разговоры, что он неплохой боец.

– Эй, Год, как думаешь, он со мной справится? Думаешь, он сможет меня победить?

– Не знаю, Инфинити.

Это все, что он хотел услышать. Он шел и начинал драться с этим чуваком. И либо он побеждал, либо проигрывал. Обычно он выигрывал, но если проигрывал, то принимал свое поражение. Он не начинал орать и не шел за пистолетом, а говорил: «Я встречусь с этим чуваком через три месяца».

Это все, что он говорил. Дальше он усиливал тренировки и вновь вызывал противника на бой. И он вырубал их всех. Каждый. Раз.

Инфинити научил меня, что можно принять свое поражение и потом вернуться, став сильнее. Это истинное сердце чемпиона. Он был известным нокаутирующим мастером на Стейтен-Айленде. И по сей день, если я назову его имя, люди знают, о ком идет речь.

Помню, перед смертью его закрыли на острове «Райкерс», и он вернулся домой с двадцатью двумя шрамами на спине и лице. Он показал мне те, что были на спине, – это было ужасно. Я спросил его, что случилось.

– Я оказался на войне в «Райкерсе»! – рассказал он. – Как только я прибыл в «Четыре здания» [тюремный блок], мое имя гремело повсюду. «Джун Джун здесь!»

Видишь ли, как только ты попадаешь в тюрьму, ты должен вести себя определенным образом, иначе другие парни попытаются взять над тобой верх. Это и есть твоя репутация, и, если она прочная, она сможет защитить тебя от многой херни. Конечно, чем круче у тебя репутация, тем более желанной целью ты становишься. Джун Джун знал это, и поскольку у него была репутация нокаутирующего мастера, он понимал, что парни придут к нему и попытаются самоутвердиться за его счет.

– Все эти чуваки набросились на меня, их было человек двадцать, – рассказывал Джун Джун. – Они лезли на меня, и я вырубал их одного за другим. Но после этого, когда я вышел из лазарета, вся тюрьма немного успокоилась.

Вот каким он был. Он был одним из тех парней, о которых ты всегда знал, что они тут, куда бы они ни пришли. Все знали, что с ним лучше не связываться, а если и не знали, то узнавали это чертовски быстро. На самом деле, он изменил свое имя на Инфинити во время этой отсидки. Он ушел Джун Джуном, а вернулся Инфинити.

Я любил этого человека. В его жизни было много людей, которые его не любили, но были и сумасшедшие, которые любили. Ему самому почти никто не нравился, но мне повезло быть исключением. Он даже ладил с моей мамой.

К сожалению, как и многих хороших братьев, с которыми я рос, его убили. Он подбежал к какому-то коротышке, который его боялся, и тот выстрелил Джун Джуну в грудь из 45-го калибра. Он просто убил его. Парень, который в него стрелял, был мелкой шпаной, но он боялся Джун Джуна, поэтому застрелил его. Я всегда говорил Джун Джуну, что он не может просто так наезжать на людей. Но он не хотел это услышать, и это его убило.