Калифорнийская славянка - Александр Грязев Страница 78

— Стало быть, я и тятеньку увижу. Всё, будто во сне, в какой-то сказке. Вот ведь как Господь устроил. Не верится даже в такое, что я вас тут всех нашла. Но это мне по молитвам дано. Я ведь каждый день думала о вас и молилась.

— Да и нам тоже не верилось, когда испанцы толковали нам о какой-то женщине-славянке и вожде индейцев, — сказал Кусков. — И кто бы мог из нас подумать, что это ты — наша Алёна.

— А где про меня говорили испанцы?

— В миссии Сан-Франциско, куда ходили мы недавно с отцом твоим. Так что о тебе мы наслышаны. Только понять не могли: кто это такая калифорнийская славянка, что страх наводит на испанцев.

— Они изверги. Индейцев за людей не считают. Убивают… — заговорила Алёна. — А индейцы такие же люди, как и мы…

— Всё так, Алёнушка, — остановил её Кусков, — но довольно об испанцах. Сказывай-ка лучше, как ты тут очутилась?

Алёна ненадолго задумалась.

— Меня увёз пират Гельбер на своём судне.

— Мы это знаем.

— Он грозил продать меня где-то в порту на побережьи… Но недалеко отсюда мы попали в страшную бурю. Судно разбилось, и я очнулась на прибрежных камнях. Вышла на берег и, прямо чудо какое-то, увидела индейцев. Они унесли меня в свою деревню и просили быть их предводительницей. А я и согласилась.

— Индейцы попросили тебя? — спросил Иван удивлённо.

— Да… Незадолго перед тем у них умер старый вождь, и они молились в тот день своему морскому богу о даровании им нового вождя. Тут я и явилась перед ними, да ещё прямо из волн морских. К тому же всех белых людей в этом племени макома исстари почитают, как богов.

— Но ты же и слова по-ихнему не знала! — опять удивлённо сказал Иван.

— А мне, вон, Манефа помогала, — показала Алёна на сидевшую у входа подругу. — Она помощница моя во всех делах моих. Сама с Кадьяка, и тоже была пиратами увезена в эти края и продана в испанскую семью в каком-то форте. Но потом она от них сбежала и пристала к племени макома.

— Больше я тебя, Алёна, от себя никуда не отпущу, — твёрдо произнёс Иван.

— Нет, Ванечка, а как же люди мои? Кто им поможет? Кто же их защитит?

— Ныне они под нашей защитой, Алёна, — сказал Кусков. — И так будет всегда, пока мы здесь. Так им и передай, пусть знают.

— Всё равно я их так сразу оставить не могу. Надо вот новые хижины построить. Мы ведь убежали от испанцев, и всё там, в селении, бросили. Да мужчины наши дозорщики где-то ходят. Надо искать будет, ибо не ведают они, где мы теперь находимся.

— Поможем, Алёна, в твоих заботах. Одну не оставим. Селитесь рядом с нами. Пусть твои индейцы страха не имеют. И провизией тоже поможем, — пообещал Кусков.

— А ведь мы тоже собрались вам помогать крепость строить. Гонец ко мне был от вождя мивока Валениллы. Так что поможем, чем сможем. За помощь же в обустройстве нового селения премного будем благодарны, Иван Александрович.

— Но уходить-то тебе от своих индейцев когда-никогда всё равно придётся. Не будешь ведь ты у них вечным вождём, — сказал Иван.

— Я знаю, Ванечка, и каждый день думаю об этом. А как сделать — ума не приложу.

— Придумаем что-нибудь, — уверенно произнёс Иван.

— Придумаем, придумаем, — согласился Кусков.

Алёна поднялась с постели, оглядела всех и решительно сказала:

— А теперь… Вы простите меня, Ванечка, Иван Александрович, но мне надобно к людям моим. Поглядеть, что да как. А потом я опять к вам приду, и мы ещё поговорим.

— Надо, так надо, — сказал Иван. — Теперь и на душе благодать, что ты жива-здорова.

— Маня, собери старейшин наших, — обернулась Алёна к Манефе, и они вышли из палатки.