Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков Страница 73

Нетрудно заметить, что в учреждении Гражданского Совета получила дальнейшее развитие идея Совета народной обороны как органа с «громкими именами» (август 1917 г.). Предполагалось также приглашение в его состав социалистов Г. В. Плеханова и А. А. Аргунова, а также известной общественной деятельницы Е.Д. Кусковой (2).

В конце января 1918 г. была утверждена т. н. «Конституция» генерала Корнилова. По сути, это был первый развернутый проект политического курса Белого движения. В отличие от программ августа 17-го и «Быховской», в «Конституции» отсутствовали «военные» положения, основное ее содержание, по сути, – краткая копия деклараций Временного правительства. Корнилов лично составил все ее 14 пунктов (за исключением «аграрного», который «редактировал» Милюков), что опровергает мнение о его «политической безграмотности». «Конституция» включала, в частности, «уничтожение классовых привилегий, сохранение неприкосновенности личности и жилища, восстановление в полном объеме свободы слова и печати, всеобщее обязательное начальное образование»; «Сорванное большевиками Учредительное Собрание должно быть созвано вновь. Выборы в Учредительное Собрание должны быть проведены свободно, без давления на народную волю и по всей стране»; «Правительство ответственно в своих действиях только перед Учредительным Собранием, коему оно и передаст всю полноту государственно-законодательной власти. Церковь должна получить полную автономию в делах религии. Сложный аграрный вопрос представляется на разрешение Учредительного Собрания. Все граждане равны перед судом. За рабочими сохраняются все политико-экономические завоевания революции в области нормирования труда, свободы рабочих союзов, за исключением насильственной социализации предприятий и рабочего контроля, ведущего к гибели отечественной промышленности». Национальный вопрос решался так: «За отдельными народностями, входящими в состав России, признается право на широкую местную автономию при условии сохранения государственного единства».

Примечательно, что как в «Декларации» Добровольческой армии, утвержденной еще до разгона Учредительного Собрания, его правоустанавливающая роль не оспаривалась, так и в «Конституции» декларировалась необходимость Собрания как высшего учредительно-санкционирующего органа. Четко говорится о его «созыве вновь», предусматриваются новые выборы. По воспоминаниям М. Лембича, работавшего вместе с Корниловым над составлением программы, генерал считал, что «Учредительное Собрание, созванное в дни гражданской войны, выборы в которое производились неравномерно, не всюду и не свободно, не может являться выразителем истинной воли народной. Правительство спасения России, по водворении в стране порядка и законности, должно подготовить новые выборы, со строгим соблюдением выборных законов и правил, и тогда передать всю власть новому Учредительному Собранию».

Таким образом, можно говорить, что уже на рубеже 1917–1918 гг. происходил постепенный отказ от признания полномочий Конституанты, претендовавшей на роль «выразителя всероссийских интересов» в январе 1918 г. Позднее в программе Белого движения произойдет окончательный отказ от идеи возврата к Всероссийскому Учредительному Собранию «образца 1917 г.». Но принципы непредрешения, определенные постфевральскими событиями, оставались незыблемыми: «… Учредительное Собрание, как единственный хозяин Земли Русской, должно выработать основные законы русской конституции и окончательно сконструировать государственный строй…»

В «Конституции» безоговорочно декларировались два основополагающих принципа военно-политического курса Белого движения: «восстановление права собственности» и «восстановление Русской Армии на началах подлинной военной дисциплины». При этом новая армия переходила на новые принципы организации и комплектования: «… Армия должна формироваться на добровольческих началах (по принципу английской армии), без комитетов, комиссаров и выборных должностей…»

В отношении Германии Корнилов высказывался вполне определенно, называя «тевтонов» «врагами всего славянства». Исходя из этого, продолжение войны признавалось неизбежным.

«Конституция» признавала актуальность автономного устройства России: «Генерал Корнилов признает за отдельными народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государственного единства…» Не отвергая суверенных прав уже фактически сложившихся государственных новообразований, признавалась возможность их объединения вокруг будущего Российского государства: «…Польша, Украина и Финляндия, образовавшиеся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны Правительством России в их стремлениях к государственному возрождению, дабы этим еще более спаять вечный и нерушимый союз братских народов…»

Основные положения «Конституции» нашли отражение в последующих политических программах южнорусского Белого движения, но в 1918–1920 гг. они были скорректированы под влиянием условий, в которых оказалась Добровольческая армия, освободившая обширные районы Юга России (3).

Создавая систему управления на белом Юге, помимо политических программ, следовало озаботиться также обеспечением общественной поддержки. В конце 1917 г. большинство контрреволюционных общественных структур еще оставалось в столице. В Ростове и Новочеркасске в ноябре – декабре 1917 г. стали создаваться структуры Союза защиты Родины и свободы и Союза Возрождения России. Инициативу в создании обеих организаций проявлял прибывший в Ростов Савинков, заручившийся негласной поддержкой со стороны генерала Алексеева. Примечательно, что наименование «Союз защиты Родины и свободы» было предложено самим генералом в духе «революционного» времени (4). Алексеев поддерживал контакты с Москвой, Петроградом и Киевом. Связь с Москвой осуществлял Савинков, получивший от генерала полномочия для организации московского отделения Союза защиты. Именно оно стало весной – летом 1918 г. центральным звеном в Союзе, переняв его наименование и полномочия. Благодаря использованию «имени» Алексеева Савинкову удалось создать многочисленную военную организацию из офицеров (3–4 тысячи) во главе с полковником А. П. Перхуровым, также прибывшим с Дона. Московские кадеты и правые политики, несмотря на определенную «политическую антипатию» к бывшему «террористу», договорились о принятии Союзом защиты Савинкова политической программы Добровольческой армии.

Союз Возрождения России в большей степени был связан с именем Корнилова. Предполагалось, что данная организация будет ориентироваться на «демократические» принципы и не поддержит «неограниченную диктатуру». Для координации усилий в создании Союза Возрождения в Москву в феврале 1918 г. выехали работавшие с Савинковым в составе Политического Совета Добрармии ротмистр Н.К. Кузьмин-Караваев и бывший комиссар 7-й армии доктор Н.Г. Григорьев. Для московских «общественных деятелей» они везли копии «Конституции Корнилова» и проект устава Союза (5). В Петрограде генерал Алексеев поддерживал контакты с организацией генерал-лейтенанта А. В. Шварца и будущего начальника контрразведки Военного управления Особого Совещания действительного статского советника Орлова. В Киев, получив полномочия от Алексеева и Корнилова, отправился Вендзягольский.

Но для Алексеева было очевидно, что эпизодические, персональные контакты явно недостаточны для того, чтобы обеспечить «всероссийское сопротивление захватчикам власти – большевикам». Опыт создания Союза защиты Родины и свободы был использован при создании новых подпольных военно-политических формирований – т. и. «Центров Добровольческой армии». Через них генерал надеялся преодолеть один из существенных недостатков подрывной антисоветской работы – отсутствие должной централизации и координации действий. Проект создания Центров предусматривал образование областных центров, а также связанных с ними губернских и уездных структур. Первоначально они были полностью автономны в своей деятельности. И хотя формально зависели по службе от Алексеева и его Политической Канцелярии во главе с полковником Я. М. Лисовым (с 3 июня 1918 г. – военно-политический отдел Добровольческой армии), но получали от них лишь общие указания по работе и незначительные финансовые поступления (6).