Явка до востребования - Василий Окулов Страница 72

Убежавший из Женевы к противнику военный разведчик Владимир Резун, известный теперь больше как автор антисоветских сочинений Виктор Суворов, до сих пор живет в Великобритании и пакостит России. А современные либеральные и демократические издательства России, тиражируя его «труды» и устраивая телепередачи о нем и его произведениях, создают ему ореол «борца против сталинизма, за демократию и свободу».

Бегство Резуна оказалось для всех неожиданным. Но таким оно было только на первый взгляд. Симптомы его «болезни», как мне кажется, были многим известны, но их не хотели замечать как его коллеги, так и его начальники.

Начнем с малого. Резун занимал должность третьего секретаря Представительства. У него было два маленьких ребенка, жена не работала. В этой ситуации он должен был бы едва-едва сводить концы с концами. А он не только не бедствовал, но и позволял себе большие расходы. И если бы его коллеги были более внимательны, они увидели бы, что тратит он много больше, чем получает. Были сведения и о том, что жена Резуна (родом из Прибалтики) ненавидела все русское и русских. А она по характеру была сильнее Резуна. Он был полностью под ее влиянием.

А однажды, это было осенью 1977 года, начальнику Резуна была дана серьезная информация для раздумий и анализа его поведения.

Утром, часов около девяти, это был субботний день, мне позвонил дежурный член штаба женевской полиции и спросил, не было ли вчера или сегодня ночью угона машины Представительства. Я ответил, что такими данными не располагаю и постараюсь проверить. После этого мой собеседник назвал номер машины и сказал, что полицейский патруль обнаружил ее за городом, в лесу, около загородного мелкооптового магазина. Машина закрыта. Следов вскрытия или повреждения замков нет.

Я поблагодарил комиссара за информацию и тут же по внутреннему телефону позвонил военному резиденту, так как машина с этим номером принадлежала Резуну.

— Иван Петрович, с Резуном все в порядке? Ты никуда его не отправлял?

— Думаю, он должен быть дома. Никаких заданий на этот день у него нет. А в чём дело? Что-нибудь случилось? — озабоченно спросил генерал.

Я передал ему содержание разговора с комиссаром, сказав, где находится машина, и попросил, как найдется Резун, сообщить мне об этом. Комиссар обеспокоен и спрашивает, не пропал ли владелец машины и не нужна ли нам помощь полиции в его розыске.

Минут через пятнадцать генерал позвонил мне и сказал, что дежурный по Представительству по его просьбе позвонил Резуну на квартиру. Его дома не оказалось, а жена ответила, что рано утром, «одевшись по-городскому», он куда-то уехал. «Подождем, объявится», — закончил генерал. По голосу было ясно, что он встревожен отсутствием Резуна.

Причина его беспокойства мне была неясна. И первое, что я подумал: «Хитрит Иван Петрович. Видно, на встречу Резун поехал или тайник обработать, а тут полиция его машину в лесу в ранний час и в ненастную погоду обнаружила. Это плохо, конечно, но, может, что еще хуже, полицейские видели или могут увидеть там Резуна за каким-либо „несвойственным“ дипломату занятием. Это (пока!) проблемы Ивана Петровича. Подождем». И уехал в аэропорт.

Возвращаясь часа через полтора, я увидел генерала. Он ходил взад-вперед по длинному крыльцу Представительства, прикрытого сверху от дождя балконом: ждал Резуна.

Прошло еще какое-то время, звонит генерал: «Появился мой дурак. Ездил в лес посмотреть, не пошли ли грибы. Врезал я ему по первое число! Будет знать! Не волнуйся, все в порядке. Скажи спасибо своим друзьям-полицейским».

Больше разговоров об этом происшествии у меня с генералом не было, но у меня и моего резидента осталось ощущение тревоги. Мы не могли понять, кто кого дурачит: или генерал нас, или Резун генерала. Уж очень неправдоподобным показалось нам сообщение генерала о том, что Резун поехал грибы посмотреть. Для этого не стоило надевать костюм. И кто ездит по грибы при галстуке?

Думали и о другом: стоит ли писать об этом довольно странном случае в Центр? А что писать? Что военный коллега и его сотрудник что-то скрывают от нас? Может, и так, но ведь и мы ничего о себе им не докладываем. Главное, по нашему мнению, мы сделали: предупредили генерала о неадекватном поведении Резуна и об интересе, проявленном к нему со стороны полиции.

Вскоре в связи с окончанием командировки я уехал в Москву и уже тут узнал, что в Женеве исчез Резун вместе со всей семьей. Пока мои коллеги судили-рядили, что случилось с Резуном, где его искать и как об этом в Москву сообщить, резидент военных в телеграмме в Центр высказал мнение, что Резун похищен спецслужбами противника. В этом он сумел убедить и временного поверенного в делах. И тот, по сути, продублировал телеграмму резидента, но только в МВД СССР (забегая вперед, скажу, что после этой истории по возвращении в Москву места в МИДе ему не нашлось). И не дошли еще телеграммы военного резидента и представительства до Москвы, как Резун объявился… по телефону. Дежурная телефонистка, услышав его голос, сказала:

— Где вы? Вас все ищут!

— Меня ищут?

— Да, вас ищут. — И тут Резун кому-то, кто находился рядом с ним, сказал: «Меня там ищут!»

Потом будет установлено, что этот разговор Резун вел с конспиративной квартиры английской разведки в одном из городов Швейцарии.

После этот разговора вскрыли квартиру Резуна. Царивший там беспорядок говорил о поспешном бегстве ее хозяев.

Анализируя сведения, полученные из различных источников в Москве, я пришел к выводу, что Резун был завербован находившимся у него на связи агентом-англичанином. И теперь уже агент руководил разведчиком. Он стал давать Резуну заслуживающую внимания информацию. Это заметили в Центре, и Резуна стали хвалить и поощрять. Ему, как он рассказывал, была обещана квартира в Москве, учеба в Академии Генштаба.

Англичане, судя по всему, ставили перед собой задачу продвинуть Резуна на руководящую должность в Центральном аппарате ГРУ и стали снабжать его сведениями, представлявшими какой-то интерес для военной разведки. Это повышало его авторитет в глазах резидента и руководства ГРУ, на него стали смотреть как на перспективного сотрудника, умеющего работать с агентурой и добывать ценную информацию. И, возможно, противнику удалось бы реализовать этот план, если бы не одна случайность.

Как рассказывали мои коллеги, за день до ухода Резуна военный резидент обсуждал со своим сотрудником вопрос о том, как помочь «соседям» (резидентуре внешнеполитической разведки) уберечь от возможных провокаций со стороны спецслужб противника улетавшего в Москву советского гражданина, на которого у противника были свои виды. Резун, как потом выяснилось, слышал часть этого разговора и, зная свою вину перед Родиной, испугался, подумав, что речь идет о его отправке в Союз. А он, по вполне понятным причинам, этого не хотел. Он был готов работать на англичан в Женеве, да тут по окончании командировки и остаться, а жизнь в качестве английского шпиона в Союзе его не прельщала: он знал, чем закончилась предательская деятельность Пеньковского и других наймитов иностранных разведок. В тот же вечер он вместе с женой и детьми ушел к противнику, потом был переправлен в Лондон.