Перевод русского. Дневник фройлян Мюллер – фрау Иванов - Наталья Баранникова Страница 7
Перевод русского. Дневник фройлян Мюллер – фрау Иванов - Наталья Баранникова читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Папа был не страшный, точно спал. И лицо его, и расслабленные руки выражали безмятежность. Мне хотелось в последний раз взять его за руку – его руки были всегда такими теплыми… И, как мама, – отдернула.
Слава богу, не я стала очевидной причиной остановки папиного сердца – именно так это и расценивалось бы! Но вдруг… Вдруг он был бы рад за меня, вдруг бы благословил! Повел бы меня к алтарю, подружился бы с Митей…
Бы, бы, бы.
Я вовсе не хотела подмешивать в мамин траур такое сложное переживание – мое признание. Теперь оно было еще более неуместным. Добровольная пытка молчанием продолжалась – я тянула еще три месяца, прежде чем все рассказала. И тут настала мамина очередь замолчать!
Папа был эмоционален, а мама – сдержанна. Но у меня всегда было такое чувство, что мама обожает авантюру, просто не позволяет себе в нее пуститься. Это читалось в ее глазах, когда я приводила домой каких-то чокнутых друзей, которые вечно вытворяли что-нибудь неположенное. Она мне завидовала. Да! Пусть выносит свой приговор, он мне давно известен. Я готова выслушать его, в обморок не упаду. Она никогда меня не оттолкнет – остальное неважно.
Мама недолго молчала – всего-то несколько дней, а потом позвонила и сказала: «Знай, дорогая моя, что я против этого брака. Ты не осознаешь, какую совершаешь ошибку. Но я знаю, что ты не изменишь своего решения, – поэтому буду во всем тебе помогать».
Эх, не могла я тогда оценить ее мудрых слов, ведь все было примерно так, как я ожидала: она не одобряет этот брак – конечно! Она меня не оттолкнула – я знала! Но все ж, когда накатывал на сердце ледяной страх, что-то меня грело…
Кампания по подготовке к бракосочетанию началась с перевода документов на русский язык.
У нотариуса сидели почему-то только бабки с вязаньем, из поволжских немцев. Им всем было нужно переводить бумажки с русского на немецкий, а мне – наоборот. Они дружно уставились на меня и стали со скуки интересоваться: мол, чего да зачем. Я рассказала немножко. Ой, что было!!! У них все петли со спиц спустились! Они хором принялись отговаривать меня выходить замуж за русского, который будет пить и затем меня бить – меня, такую красивую молодую немочку! Что ж ты, родимая, делаешь, брось!..
После долгих и мучительных проволочек с бумагами я оказалась, наконец, в советском консульстве. Добытые кровью и потом документы, переведенные, заверенные, прошнурованные и запечатанные сургучом, лежали на столе перед консулом.
И вот он их перекладывает… перекладывает… молчит и перекладывает. У меня уже кофточка в спину влипла. Он вздыхает длинно и говорит: «Все понятно». У меня перед глазами возникает мама с ироничною улыбкой, а за нею – охающие бабки с вязаньем, а там и все остальные… Они не смеются, а смотрят с сочувствием.
А консул, сжалившись, объясняет:
– У вас тут везде написано: Германия. А надо писать – ФРГ!
– Так никто не пишет, – пискнула я.
– У вас не пишут. А вы напишите. Пишущая машинка у вас есть? Вот и припечатайте везде – ФРГ.
Так я, запихивая трясущимися руками толстые прошнурованные свитки драгоценных бумаг в пишущую машинку, занималась подделкой документов.
Наш паровоз, издавая недовольное пыхтение, наконец тронулся.
Папа, прости… Я еду.
(1981)
Если бы вы обладали кое-каким писательским талантом и взялись бы за написание сценария комедийного сериала, а как материал для пилотных серий использовали бы подробности моей свадьбы, – вам дали бы от ворот поворот со словами: «Знаете, это уж слишком! Накрутили, накрутили!»
Посудите сами.
Жених продает самое дорогое, что у него есть (из того, что продается и покупается, конечно), – кожаную куртку и телевизор. На эти деньги ему удается нанять кораблик, который прокатит невесту и гостей по Финскому заливу, и купить шампанского и икры (разумеется, черной – русский размах не знает компромиссов).
Невеста, а также друзья невесты, распределив драгоценный груз по нескольким чемоданам, везут с собой из Германии пластинки «Битлз», кроссовки, колготки, сигареты, в обмен на которые жених покупает телятину на шашлык. Жених с невестой трясутся в маршрутке: везут мясо в шашлычную, что в городке на берегу залива, куда по плану кораблик доставит новоиспеченную пару и гостей (народ в транспорте, завидя мясо или почуяв его, уговаривает поделиться, продать хоть немножко).
Красивый костюм и рубашка с бабочкой были доставлены из Германии – а вот подходящих для церемонии ботинок у жениха не было, но, по счастью, его шурин, военный, обещал ему на выбор четыре пары форменной армейской обуви!
И даже мама невесты, наконец позволив себе настоящую авантюру, пересекла границу СССР!
Началось с того, что Митя, встречая мою маму в аэропорту и сжимая в руке истерзанный букет, от волнения произнес вместо sehr angenehm (очень приятно) – ganz annehmbar (вполне приемлемо).
А у меня случилась беда: что-то незаметное, но невыносимое попало под контактную линзу и глаз кошмарно распух. Пришлось даже ехать в больницу. Это оказалось микроскопической железкой – ну откуда?!
Наутро мы отправились выбирать ресторан, но из-за белых ночей (то прекрасное и теплое время, когда в Ленинград особенно любят съезжаться туристы) повсюду нам отказывали. Только дорогой ресторан «Националь» сжалился над нами: над симпатичным молодым человеком и его странной невестой с заплывшим глазом.
Вечером я сидела в полном одиночестве в квартире друзей, которые так мило нам ее предоставили, сидела с примочками на глазу и ждала своего суженого, который поехал на вокзал встречать друга. По дороге он должен был встретиться с шурином и забрать армейскую обувь.
Митя с другом загуляли. Хотя, надо отдать ему должное, он позвонил мне между делом. По его манере придавать уменьшительно-ласкательные значения чему ни попадя я догадалась, что он сильно навеселе. «Позвонил» – это же нужно сегодня себе представить, ведь не достал же он телефон из кармана; он вошел в телефонную будку, закрыв за собой тяжелую стеклянную дверь, поставил на пол сумку с обувью, нашел монетку, крутил диск… ждал, барабаня пальцами по железному корпусу телефонного аппарата и подмигивая другу, который там, снаружи, тактично не проявлял признаков нетерпения… Ну, наконец: але! – уверял, что скоро приедет, приписывал мне достоинства (и существующие, и которых отродясь не бывало), говорил, как меня любит, хвастался, что я теперь смогу выбрать из четырех пар обуви, и одни ботиночки – даже лаковые! И, повесив трубку, вырвался из тесной будки на свободу, совершенно довольный собою.
Так, наверное, делается перед свадьбой, думала я, глядя в заоконную белую ночь одним глазом, и старалась изо всех сил не огорчаться. Митя вернулся в третьем часу ночи, оставив сумку с четырьмя парами форменной обуви где-то… в такси. Ну, или в телефонной будке – теперь уж какая разница!!!
Загс выглядел Дворцом правосудия. Даже мама бросила на него уважительный взгляд.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии