Кровь королей - Юрген Торвальд Страница 7

Потом они встретились в Биаррице. В маленькой часовне в Сан-Себастьяне Эна приняла католичество и получила официальное имя Мария Кристина.

Свадьба была назначена на 31 мая 1906 года. Мой отец не мог дождаться этого дня. Пока готовили покои во дворце в Мадриде и восстанавливали дворец Эль Прадо, он поднялся на борт своей яхты «Гиралада» и отправился на остров Уайт, чтобы встретиться с Эной, мечтать о будущем и играть в гольф… Они были беспечными и наивными, как дети, и ни о чем не подозревали. Но жестокая действительность поджидала их. Им пришлось почувствовать это уже в день свадьбы в Мадриде.

30 мая 1906 года было в Мадриде прекрасным днем. Мой отец и его невеста Эна находились в Эль Прадо и готовились к большому завтрашнему празднику. Мадрид уже переполняли многотысячные толпы, словно республиканские волнения забыты и каждый хочет поучаствовать в торжествах по поводу свадьбы моего отца и будущей королевы. Церковь Святого Иеронима была фантастически украшена. Свадебная процессия – самая яркая, которую когда-либо видела Испания, – должна была пройти по улицам Пуэрта дель Соль и Каль дель Майор ко дворцу.

Трибуны соорудили на краю улицы, в основном у церкви Святой Марии. Оттуда за процессией должны были наблюдать жены депутатов испанского парламента. Напротив церкви находилась гостиница. В нее 30 мая во второй половине дня пришел молодой элегантный мужчина и попросил номер с балконом.

– Цена роли не играет, – сказал он, снимая белые перчатки и демонстрируя руки с маникюром. – Окна должны выходить на улицу Каль дель Майор. Я обязательно хочу увидеть завтра свадебную процессию…

Портье сначала помедлил, потому что в гостинице уже было много посетителей. Но молодой человек показал ему столь крупную банкноту, что портье наконец отвел его в комнату 88 на третьем этаже. Молодой человек зарегистрировался под странным именем и к тому же написал его разборчиво.

Полчаса спустя незнакомец уселся на балконе и вызвал лакея.

– Принесите мне апельсинов, – сказал он. – Все, что у вас есть…

Лакей посмотрел на него с удивлением. Но незнакомец указал вниз, на улицу.

– Я хочу доставить радость детям там, внизу, – сказал он. – Буду бросать им апельсины.

– Но здесь очень высоко… – возразил лакей. Во всяком случае, так он утверждал позднее. Но молодой человек предложил ему большие чаевые и настоял на своем желании.

Вскоре после этого прохожие видели, как он по крутой дуге бросал апельсины на середину улицы. Дети устроили из-за них драку. Незнакомец занимался этим долгое время. Он перестал лишь после того, как один апельсин за другим стали падать на середину улицы. Во время игры он удовлетворенно смеялся, и потому люди, наблюдавшие за ним, не заподозрили ничего плохого. Через час мужчина исчез с балкона. И люди о нем забыли. Однако, войдя в комнату, он снова вызвал слугу.

– Приготовьте мне завтра букет цветов, – сказал он. – Самый большой, какой удастся раздобыть. Я жду даму…

День 31 мая выдался еще лучше, чем предыдущий. В Эль Прадо король Англии Эдуард, королева и принцесса Беатриса с дочерью Эной готовились к выходу. Великолепный экипаж доставил Эну в Мадрид. Там в здании морского министерства она надела платье невесты. Ей помогала мать. Затем Эна в сопровождении торжественной процессии направилась к церкви Святого Иеронима. Там ее ждал мой отец в форме адмирала…

Под красным балдахином, который несли шесть слуг, Эна поднялась по церковной лестнице. Церковь превратилась в разноцветное море. Архиепископ Толедский и первый епископ Испании кардинал Санча ждали перед алтарем.

Эна и мой отец медленно подходили к ним. Когда они встали перед кардиналом, наступил последний момент, в который моя бабушка еще могла предотвратить все то, чего она боялась в будущем. Кардинал сказал примерно следующее:

– Благородный владетельный сеньор Альфонс XIII Бурбон и Габсбург, католический король Испании, я спрашиваю вас, Ваше величество, а также вас, Ваше Королевское Высочество Виктория Евгения Мария Кристина, принцесса Баттенбергская, известна ли вам какая-либо причина, по которой этот брак не может состояться или может быть объявлен недействительным в будущем. Если такая причина существует, объявите о ней здесь и сейчас…

Кардинал продолжал читать. Не знаю, задумался ли он хотя бы на секунду о том, что его вопросы не были столь пустыми и ненужными, как казалось, и что ответ «Да!» не был единственно возможным. Не знаю, задумался ли отец о страхах моей бабушки, задумалась ли мать о двух своих больных братьях в Англии. Знаю лишь о бабушке – она часто рассказывала мне, что словно окаменела тогда. Позднее, когда я уже был болен много лет, она часто молилась, сидя у моей кровати. Она считала свое молчание греховным проступком. Она не нашла в себе мужества расстроить праздник, когда тысячи людей ждали новобрачных за стенами церкви…

Все молчали. Отец взял Эну под руку. Он подвел ее к трону. Отслужили мессу. Затем процессия отправилась по городу. Десятки тысяч людей стояли вдоль улиц, кричали и ликовали. Почти в ста церквях звонили колокола.

Раздался пушечный салют, оглушительно гремели трубы. Отец и мать смеялись и приветливо махали людям… Они поднялись в королевскую карету, запряженную восемью белыми лошадьми. Офицеры 16-го британского уланского полка сопровождали медленный ход процессии сквозь толпу.

Когда экипаж с моими родителями въехал с Пуэрта дель Соль на улицу Каль де Майор, толпа стала столь плотной, что лошади с трудом продвигались вперед. Родители очень медленно доехали до Пласа де ла Вилья и до ратуши. Наконец они подъехали к церкви Святой Марии… Слева в солнечном сиянии они различили трибуну для жен депутатов. Женщины встали. Они покачивали солнечными зонтиками.

Отец слегка потянул мою мать влево. Он показал на трибуну и сказал: «Через пять минут мы будем дома…»

Он не договорил фразу, потому что в эту секунду воздух сотряс взрыв. Облако дыма и пыли поднялось там, где только что стоял экипаж моих родителей. Лошади с оторванными ногами и разорванными животами повалились на землю… Когда дым рассеялся, все увидели возницу, лежащего в луже крови. Лошади, оставшиеся невредимыми, понесли. Они оторвались от упавших и, фыркая и не замечая ничего вокруг, потащили экипаж прямо в толпу, кричавшую от ужаса.

Наконец английские уланы остановили лошадей и, бледные и растерянные, спешились возле экипажа.

Они увидели, что отец только что поднялся на ноги и полуослепшими глазами искал жену. По его лицу текла кровь. Осколок разорвал большую цепь на его шее и, звякнув, упал на землю… Но казалось, отец этого не заметил. Он был занят лишь поисками моей матери. Ее отбросило в задний угол экипажа. Но она выжила.

Англичане и наши гвардейцы хотели отвести моих родителей в безопасное место. Но отец уже пришел в себя. Он воскликнул:

– Откройте дверь, найдите другой экипаж. Мы пересядем… Процессия отправится дальше…

Когда мать услышала его голос, она взяла себя в руки. Они вышли из разбитой кареты. При этом нижняя кайма ее белого свадебного платья стала красной от крови… Это была кровь возницы. Ее же взрыв пощадил.