Русская литературная усадьба - Владимир Новиков Страница 7

…………………………………………от первых впечатлений, От первых свежих чувств заемлет силу гений И им в теченье дней своих не изменит! …………………………………………………………. Наперсник Муз, — познал от колыбельных дней, Что должен быть жрецом парнасских олтарей. Младенец счастливый, уже любимец Феба, Он с жадностью взирал на свет лазурный неба, На зелень, на цветы, на зыбку сень древес, На воды быстрые и полный мрака лес. Он, клону матери приникнув, улыбался, Когда веселый Май цветами убирался И жавронок вился над зеленью полей. Златая ль радуга, пророчица дождей, Весь свод лазоревый подернет облистаньем? — Ее приветствовал невнятным лепетаньем, Ее манил к себе младенческой рукой. Что видел в юности, пред хижиной родной, Что видел, чувствовал, как новый мира житель, Того в душе своей до поздних дней хранитель Желает в песнях Муз потомству передать.

В 1797 году отрок Батюшков на долгие годы покинул Даниловское. Как старшие сестры, он был отправлен в Петербург и помещен в пансион О. П. Жакино. Его отец через год вернулся в родовую усадьбу, поскольку Лев Андреевич заболел и передал сыну хозяйство. С этого момента Даниловское стало постепенно клониться к упадку.

В письмах поэта к любимой сестре Александре постоянно встречаются намеки на «несчастную страсть» отца. По-видимому, речь идет о картах. Судя по всему, он был игроком страстным, но малоудачливым. Долги росли и наконец превысили 90 тысяч рублей (цифра по тому времени громадная). Удивительно, но главным кредитором Николая Львовича Батюшкова была его вторая жена Авдотья Никитична Теглова. Этот долг перешел к ней после смерти ее родителя, устюжского предводителя дворянства Ивана Никитича Теглова. Согласно векселям сумма равнялась 60 тысячам рублей.

Обстоятельства второй женитьбы отца поэта туманны. Невеста была на двадцать два года моложе жениха; ее возраст уже перевалил за тридцать лет. Общего языка с детьми мужа от первого брака она не нашла, да, по-видимому, к этому и не стремилась. Александра в письме к брату отзывается о ней как о «самой бесчувственной женщине». Не удивительно, что результатом стал семейный раздел. Дети от первого брака опасались, что мачеха приберет к рукам слабовольного мужа и завладеет значительным имуществом их покойной матери. Константину Батюшкову еще не исполнилось двадцати одного года, и наследником он быть не мог. Ему и сестрам угрожало в новой ситуации «остаться на бобах». В конце концов дело завершилось миром и поэт с сестрами Александрой и Варварой переехали в материнскую усадьбу Хантоново, ставшую по его словам их «единственным верным приютом».

Примирение не произошло и после смерти второй супруги отца (в 1814 году). Поэт навестил его весной следующего года. Обветшалый дом был восстановлен пленными французами, но в целом впечатление было тягостным. Он писал своей родственнице Е. Ф. Муравьевой: «Я был у батюшки и нашел его в горестном положении: дела его расстроены. Но поправить можно ему самому. Шесть дней, которые провел у него, измучили меня». Над Даниловским нависла угроза продажи за долги. Имение было описано, сроки назначены. Зимой Батюшков вновь здесь. Настроение было мрачное. Письмо Н. И. Гнедичу начинается словами: «Замерзлыми перстами пишу тебе несколько слов». Далее следует стихотворный набросок: