После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. - Александр Лаврентьев Страница 7

Надо заметить, что р. Верда, другой левый приток Рановы, где тоже, как известно, располагались наследственные владения рода, «а по тои вотчине стали слыть Вердеревские» ^[70], не указана в границах «межи» по вполне понятным причинам. Первым владельцем этих мест был внук «Ивана Салахмиря», Григорий Григорьевич ^[71], пожалованный землями по Верде явно после кончины Олега Ивановича.

Верхнее течение Прони и ее притоков с домонгольского времени принадлежало не пронским, а рязанским князьям ^[72] и осталось рязанским после нашествия ^[73]. Среди «рязаньских градов» при жизни Олега Ивановича, в конце XIV в. упоминается «Вердерев», локализуемый исследователями на р. Верда ^[74]. Та же река была, много позднее, в начале XVI в., на излете рязанской государственности, охраняемым рубежом Рязани «от поля». В грамоте 1501 г. вдовой великой княгине Агриппине с указом о «береженье» московского посольства, едущего через рязанские земли в Крым, Иван III предписывает «проводить» дипломатов «до Верды до своих (рязанских. – А. Л.) сторож, чтобы… от ваших (рязанских. – А. Л.) людей от заполян лиха… не было;…да и подводы бы дати по своей земле до украйны» ^[75].

Так что если высказанное выше предположение о локализации «места Выползовъ» на рязанском пограничье в верхнем бассейне р. Прони верно, то, скорее всего, где-то по соседству надо искать и «Талицу» с «Такасовомъ».

Употребленный докончанием в отношении «мест Талица, Выползовъ, Такасовь» глагол «съступитися» то есть «уступить», видимо, должен был означать добровольную уступку бывшим владельцем своей собственности. Так, князья Иван и Андрей Ивановичи в договорной грамоте с великим князем Семеном Ивановичем «съступилися… на стареишинство» старшему брату частью «путей», завещанных отцом им, а не новому великому князю московскому, а великий князь Василий Васильевич «съступися» некоторыми волостями в пользу дяди, князя Константина Дмитриевича ^[76]. Новый статус трех «мест», согласно тексту московско-рязанского докончания, подчеркнем еще раз, ясен, они переходят от Рязани к Москве.

Совершенно иначе выглядит в московско-рязанском докончании 1381 г. запись о «месте Тула», относительно которого в договоре употреблен запретительный глагол «не въступати», присутствующий в княжеских договорах XV в. как составная часть устойчивой взаимной клятвы князей, гарантирующей неприкосновенность владений договаривающихся сторон ^[77]. Вопрос же в нашем случае заключается в том, на кого этот запрет распространялся: пункт договора 1381 г., содержащий информацию о государственной принадлежности «места Тулы», в отличие от полной определенности с «Талицой, «Выползовомъ, Такасовомъ», по смыслу амбивалентен.

На самом деле, понимание ситуации с «Тулой», как она изложена в докончании московского и рязанского великих князей, «в то ся князю великому Олгу не вступати и князю великому Дмитрию», зависит от того, какое синтаксическое толкование получит «и», стоящее между именами договаривающихся князей. Предлог может быть как соединительным, аналогичным современному «и», так и весьма распространенным в древнерусском языке противительным, близким по значению предлогам «но» или «а» ^[78]. В зависимости от этого кардинально меняется и смысл фразы. В первом случае ее надо понимать как запрет обоим князьям «вступати» в «Тулу», во втором – как указание на передачу рязанской «Тулы» московскому князю, и тогда запрет распространяется только на Олега Ивановича. В последнем случае статус «места Тулы» по договору 1381 г. аналогичен статусу «мест Талицы, Выползова, Такасова» ^[79].

Неудивительно, что, например, С. М. Соловьев так и не пришел к однозначному толкованию вышеприведенного пункта докончания, предложив сразу оба возможных объяснения статуса «места Тулы» ^[80], а А. Е. Пресняков находил это место московско-рязанского договора «непонятным» ^[81].

Знаки препинания в изданиях древнерусских текстов, как известно, расставляются пубикаторами ^[82]. Случай с договором 1381 г. далеко не единственный, и коллизии, в которых понимание смысла того или иного места древнерусского текста целиком зависит от одного из двух синтаксического толкования предлога «и», известны в отечественной археографии ^[83]. Московско-рязанское докончание издавалось целиком четырежды, и двусмысленность статуса «места Тулы» нашла прямое отражение в синтаксисе публикаций текста грамоты 1381 г.

В трех изданиях московско-рязанского договора 1381 г. перед предлогом «и» неизменно ставилась запятая, «и то ся князю великому Олгу не вступати, и князю великому Дмитрию». Так фраза выглядит в публикациях грамоты в Древней Российской вивлиофике Н. И. Новикова ^[84], Собрании государственных грамот и договоров ^[85] и издании комплекса княжеских духовных и договорных грамот, подготовленном Л. В. Черепниным ^[86]. Совершенно очевидно, что во всех трех случаях предлог «и» издателями оценивался как противительный.