Загадки поля Куликова - Юрий Звягин Страница 7

Так вот, в основной своей массе (где удалось разобрать) подряд идут листы с одной и той же филигранью. Это естественно: писец, скорее всего, получал пачку листов, купленных у одного производителя. Вот у другого вполне могли оказаться и другие листы. Но надо отметить: в некоторых случаях в тетради смешаны листы двух разных типов. К примеру, в тетради № 12 первый и последний лист — «олень», а третий и шестой — «лемех». Или в двадцать седьмой тетради все листы — «лемех», а третий и шестой — «женщина».

Но самое примечательное: тетради 38 и 39. С 32-го по 45-ю тетрадь везде используются листы с филигранью «лемех». Но 38-я — «бык». И в 39-й листы 1–2 и 7–8 — «быки». А внутри нее — опять «лемех». Совершенно очевидно, что эти тетради — «не родные». То есть на этом месте были другие, но их потом заменили.

Клосс считает, ссылаясь на следы пятна на 37-й и 40-й тетрадях, что тетради 38 и 39 пострадали от воды, а поэтому их пришлось переписывать. В этом месте даже и чернила другие. Правда, почерк, по Клоссу, тот же, что и в предыдущих и последующих тетрадях. Получается, один и тот же человек писал, а потом правил свою работу? Причем второй раз взял другую бумагу? Правда, поверить в это можно, поскольку филиграни обоих типов датируются примерно одним и тем же временем — 1447–1448 гг.

Что касается почерка, то, по тому же Б. М. Клоссу, основная часть сборника написана полууставом второй четверти XV в. Но тут граница еще более неопределенная. Попов считал, к примеру, что подобным почерком писали еще в начале XVI в. Так что конец XV в. представляется вполне разумной датой.

Работало пять человек, хотя лишь двух из них можно считать основными писцами. Остальные три почерка фиксируются лишь на отдельных листах (и даже страницах), что заставляет подозревать наличие вставок.

Правда, нужно отметить: относительно того, кто какие страницы писал, у различных исследователей единства нет. Так, Клосс приписывает первому писцу авторство листов 11–48, 68-272, 403–428. Второму — несколько кусков на листах первого. Третьему — 272–285 об., 289–365 об., а также киноварные заголовки. Четвертый-де заполнял листы внутри массива третьего, а пятый писал л. 366–400.

А Анисимова отдает одному писцу весь кусок с 11-го по 285-й лист, с 17-й строки с 289 по 365-й и 403–428. Хотя и отмечает, что с 272 по 365-й листы почерк у него становится более мелким. То есть «третьего писца» Клосса она не считает отдельным человеком. Зато она считает почерк на листах, подклеенных к залитым чернилами листам 348–349, относящимся к тому же XV в., хотя и Лихачев, и Клосс относят его к веку XVI.

Образец почерка первого писца Рогожского летописца по Т. В. Анисимовой

Попов же вообще считал, что с л. 9 по 120-й писал один человек, с 121 по 270-й — другой, 270–283 — третий, 284–297 — четвертый, 298–364 — пятый, потом до 431-го — писец XVI в., а с 431-го — опять старый, но другой. Поскольку Попов не учитывал первые два листа, это означает, что он первому и второму писцам отдает листы не так, как Клосс (хотя и в тех же пределах), а вот дальше у них полный разброд.

(Образец почерка второго писца Рогожского летописца по Т. В. Анисимовой)

Так что почерки — дело довольно субъективное. Но нам важно, что есть места рукописи, где внутрь текста, написанного одним писцом, вторгается рука другого. Вы верите, что дело было так: писал-писал один человек, потом устал, дал пописать другому, а после снова вернулся к работе? Я лично — нет. Скорее можно предположить, что был написан текст, который потом начали редактировать.

Интересующий нас Рогожский летописец занимает в сборнике листы 246–363. Писал его, если верить Анисимовой, один писец, который с листа 272 начал почему-то мельчить. По Клоссу, это два человека. Первым почерком заполнены листы с 246-го по 272-й (на последнем — два слова «въ Пьскове») и масса более ранних страниц. Вторым — с 272-го по 285-й и с 289-го (оборот) по 363-й (точнее, 365-й).

Довольно странно, что страницы с 286 по 289 (оборот), по Клоссу, написаны еще одним почерком, который использован только здесь. При этом на указанных страницах нет ничего особенного. На странице 286, правда, как указано в комментариях к тексту первого издания, уголок подпорчен, но утраты текста, вроде, не наблюдается, продолжается предыдущая запись. А на 289-й вообще часть написана одним писцом, а часть — другим.

Так что тут, думаю, Клосс погорячился. А вот что касается двух писцов… Тут интересное соображение возникает. А что если изначально текст был написан первым из них? Тем самым, почерком которого писано все начало сборника. А потом его тескт начали редактировать. И второму писцу сказали: «Ты должен вложить новый, расширенный текст, в тот же объем страниц, в котором он и был». Вот он и начал мельчить. Эх, проверить бы листы! Вдруг там один текст счищен, а другой поверх написан? Да кто даст!

Что касается времени создания Рогожского летописца, исследователи на основании водяных знаков пришли к выводу, что сборник, в состав которого он входит, написан в середине XV в. Н. П. Лихачев, проанализировав часть листов, тех, на которых «знак более или менее заметен», говорил о 40-х гг. Н. П. Попов на основании почерка считал, что это конец XV — начало XVI в. Я. С. Лурье датировал составление Рогожского летописца (по содержанию) — 50-ми гг. XV в., а сборника (по палеографии) — несколько более поздним временем. Б. М. Клосс, готовя новое издание, как сам пишет, уточнил время создания листов, на которых написан сборник. Получилось, что они датируются 1439–1445 гг. (филигрань «олень»), 1447 г. («подкова»), 1432–1456 гг. («рожок в сердцевидном щите, над которым геральдическая лилия»), 1448 г. («голова быка со слитыми ноздрями, между рогов мачта со звездочкой») и 1444 г. («фляга пилигрима»). Уточнения Анисимовой ничего принципиального не внесли. Самая ранняя дата — 1439 г., самая поздняя — 1456-й.

В общем, похоже, что Лурье был ближе к истине, и летопись писана после 1450 г., но до 1500-го. Хотя Клосс почему-то считает, что прав Лихачев. Это странно, учитывая, что среди филиграней есть одна («голова быка с челкой и мачтой между рогами, оканчивающейся пятилепестковым цветком»), относящаяся, по каталогу Брике, к 1455 г. Используется она, по Клоссу, на листах 372–379 и 391–392. Рядом с ними — страницы, даты которых вполне могут быть также после 1450 г. Так, бумага для листов 388–389 и 394–395 выпускалась между 1429 и 1461 гг. А между временем выпуска бумаги и датой написания на ней текста наверняка прошло некоторое время. Так что конец XV в., на мой взгляд, выглядит в качестве даты написания сборника, исходя из датировки бумаги, более предпочтительным.

Интересующая нас часть, посвященная Куликовской битве и событиям вокруг нее, расположена на 316-344-х листах, то есть в 40-й — 43-й тетрадях. Текст писал один писец. И филигрань на листах одна, «лемех». То есть для сборника — основная. Так что эта часть Рогожского сборника представляется довольно однородной. Посмотрим, что можно извлечь из ее содержания.