Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю - Роджер Кроули Страница 7

^{Каравелла: идеальна для разведки, но маловместительна для длительных плаваний}

За тринадцать дней, на полуспущенных парусах, каравеллы проделали почти тысячу миль в неизвестность. Антарктические широты встретили их холодом. Несколько человек умерли, но на 38˝ ю. ш. решение сменить курс начало себя оправдывать. Ветры стали переменными. Португальцы развернули корабли на восток в надежде, что вскоре достигнут африканского побережья, которое, как они полагали, все еще тянется с севера на юг. Прошло семь дней, но Африка так и не появилась. Тогда решено было взять курс на север. В конце января на горизонте возникли горные вершины, а 3 февраля 1488 года португальцы пристали к берегу в бухте, получившей название Пастушья. Проведя в открытом море около четырех недель, они сделали огромный крюк, миновав мыс Доброй Надежды и мыс Агульяс (Игольный мыс) — самую южную точку Африки, где встречаются Атлантический и Индийский океан.

Высадка проходила негладко. На берегу прибывшие увидели стада коров, которых пасли люди, «густоволосые и лохматые, как гвинейцы». Но пообщаться с пастухами не удалось. Штурман Перу ди Аленкер, который девять лет спустя вновь посетил Пастушью бухту, вспоминал, как было дело. Когда португальцы высадились и положили на берег дары, туземцы испугались и убежали. Потом моряки пошли к протекавшему неподалеку ручью, чтобы набрать воды, и с холма в них полетели камни. Диаш убил одного туземца из арбалета, после чего португальцы снова погрузились на корабли и проплыли еще две сотни миль вдоль берега, теперь следуя на северо-восток. Сомнений не оставалось — они обогнули Африку. Вода становилась теплее. 12 марта моряки пристали в очередной бухте и установили последний столб. Запасы заканчивались, команда была истощена и обессилена. Люди роптали, говоря, что нужно возвращаться к судну с провизией. Однако из-за огромной дистанции, отделявшей их теперь от судна, обратный путь вызывал опасения: доберутся ли они живыми? Диаш хотел плыть дальше, но по правилам столь важное решение полагалось согласовать на совете офицеров. Они следовали прежним курсом еще три дня, до реки, которую назвали рио Инфанте, и там повернули обратно. Диаш, страшно разочарованный, был вынужден подчиниться общему решению. 60 лет спустя историк Жуан де Баррош предложил ретроспективное описание внутреннего состояния капитана: «Покидая столб, который он установил там, Диаш испытывал глубокую скорбь, будто прощался с сыном, обреченным на вечное изгнание. Он вспоминал об опасностях, с которыми пришлось столкнуться по пути сюда, о расстоянии, которое они преодолели, и о том, что главной награды Господь так и не даровал ему». «Он видел землю Индии, — писал другой хроникер, — но не мог войти туда, как Моисей в Землю обетованную».

А тем временем в Лиссабоне король Жуан ожидал вестей от Диаша или Ковильяна и прикидывал свои шансы в свете растущей между Испанией и Португалией конкуренции. Придя к выводу, что исключить существование западного маршрута в Индию нельзя, 20 марта он издал указ, разрешающий Колумбу свободный въезд и нахождение в Лиссабоне — где ранее тот подлежал аресту за долги. Кавильян и Пайва как по волшебству избавились от лихорадки. Сев в лодку, они спустились по Нилу из Александрии в Каир, затем с караваном пересекли пустыню и морем добрались до Адена. Там они расстались: Пайва направился в Эфиопию, полагая, что это и есть царство пресвитера Иоанна, а Ковильян — в Индию.

В это время Диаш следовал вдоль африканского побережья к востоку, и вскоре глазам его предстал мыс Доброй Надежды. Это было историческое открытие, опровергающее догмы птолемеевой географии: Африка, как выяснилось, окружена морем. Баррош указывает, что сначала этот мыс носил название Штормовой, но затем король Жуан переименовал его, поскольку за ним открывался путь в вожделенную Индию, найти который было так нелегко.

Команда грузового судна просидела на пустынных берегах Намибии девять месяцев, уныло ожидая возвращения каравелл и не зная, вернутся ли они. К возвращению Диаша 24 июля 1488 года из девяти человек осталось только трое — остальные погибли от рук туземцев в схватке за товары, привезенные для обмена. Вероятно, среди них был и брат Бартоломеу, Перу. Один из уцелевших, Фернау Колаку, больной и слабый корабельный клерк, умер, завидев возвращающиеся каравеллы. Говорили, что от радости.

Грузовой корабль был источен червем. Забрав припасы, моряки сожгли его на берегу и взяли курс домой. В декабре 1488 года их потрепанные каравеллы вошли в устье реки Тежу. За шестнадцать месяцев плавания Диаш открыл 1260 новых миль побережья и впервые обогнул Африку. О его возвращении мы знаем лишь благодаря заметке на полях в одной из книг Христофора Колумба, который в то время находился в Лиссабоне и, очевидно, был свидетелем отчета Диаша перед королем: «Стоит заметить, что в декабре этого года, 1488, в Лиссабон на трех каравеллах прибыл Бартоломеу Дидакус (Диаш), которого король отправлял в Гвинею на поиски неведомой земли. Говорит, что проделал еще 600 лиг за последней отметкой, т. е. 450 лиг к югу и затем 150 лиг на север, к мысу, который он назвал мыс Доброй Надежды. Судя по всему, этот мыс находится в Агисимбе, на долготе 45°, в 3100 лигах от Лиссабона. Свое путешествие он подробно обрисовал и изобразил на таблице, лига за лигой, с тем чтобы затем представить королю. Я присутствовал оба раза».

Широта, упоминаемая Колумбом, вызвала жаркие споры среди историков, однако не приходится сомневаться, что он присутствовал при разговоре, благодаря которому вскоре преобразятся все географические карты. Диаш совершил два важнейших открытия: он доказал, что существует морской путь в Индию в обход Африки, и исследовал режим ветров в Южном полушарии, открыв наилучший способ обогнуть континент. Как выяснилось, чем тащиться вдоль побережья, лучше сделать крюк в западном направлении, а там западные ветры подхватят корабль и перенесут его мимо южной оконечности Африки прямо в Индийский океан. Это открытие явилось венцом исследований, продолжавшихся 60 лет. Неясно только, удалось ли Диашу донести эту мысль до короля, который стал теперь очень недоверчив и скуп на почести и публичные похвалы, ожидая, вероятно, более веских доказательств. Год спустя король произнес речь, практически повторяя сказанное ранее на папском приеме: «…каждый день мы стремимся в эти пределы… а также в пески Нила, которые приведут нас к Индийскому океану, к несметным сокровищам в Варварском заливе (Sinus Barbaricus)». Минуло еще девять лет, прежде чем открытия Диаша были оценены по достоинству. Колумб же, ощутив, что королю он более не интересен, вернулся в Испанию.

А Ковильян продолжал свое путешествие. Осенью того года на торговом судне он пересек Индийский океан и оказался в Каликуте (Кожикоде) — отправном пункте для торговцев пряностями и перевальном для тех, кто держал путь далее. К началу 1488 года Ковильян, вероятно, достиг Гоа, потом переправился в Ормуз — еще один ключевой порт на побережье Индийского океана. В пути Ковильян собирал и тайно записывал информацию о торговых маршрутах, ветрах, течениях, портах, политике местных правителей. Крайним пунктом его путешествия стал город Софала, расположенный далеко на юге на острове Мадагаскар, где заканчивалась арабская навигация. В Каир он вернулся в 1490 или начале 1491 года и узнал, что Пайва умер, так и не добравшись до Эфиопии. Странствия Ковильяна продолжались без малого четыре года. А между тем их уже разыскивали. На поиски Жуан отправил двух евреев — раввина и сапожника, — которые смогли узнать Ковильяна, столкнувшись с ним на улице в Каире, и передали ему письма короля. Король велел, не побывав у «великого государя пресвитера Иоанна», в Лиссабон не возвращаться. Ковильян написал королю длинное послание и отправил его с сапожником. Он писал о торговле, о навигации в Индийском океане и что «его каравеллы, которые часто навещают Гвинею, ища пути на остров Мадагаскар и Софалу, могут легко достичь восточных морей с городом Каликут, потому что везде там вода».