Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-ой мировой войне - Виктор Устинов Страница 7

Пока политики Германии и Австро-Венгрии искали повода для начала войны, их генералы стали убеждать императоров Вильгельма II и Франца Иосифа, что промедление с открытием военных действий равносильно поражению, которого можно избежать только победоносной войной. Кайзеру Вильгельму II Генеральный штаб подготовил справку, что 1914 и 1915 годы являются самыми благоприятными для призыва и развертывания большой армии для войны, что будет утрачено к 1920 году по естественным демографическим причинам ^[26].

Стратегическая идея германского плана войны состояла в том, чтобы, воспользовавшись длительными сроками развертывания русской армии, быстро разгромить французскую армию за 6–8 недель и заставить капитулировать Францию, после чего немцы намеревались повернуть свои силы на восток для разгрома России.

Победу должен был принести план, разработанный А. Шлиффеном, начальником Генерального штаба Германии в 1891–1905 гг., в основе которого лежали следующие стратегические принципы: победы в войне следует искать во Франции, бросив на запад почти все силы, а на Русском фронте была положена идея обороны незначительными силами ^[27]. Нарушая бельгийский нейтралитет, германская армия должна была главными силами обойти французский левый фланг с севера и, отбросив французскую армию к швейцарской границе, нанести ей сокрушительное поражение; при этом не учитывалось, что в войне на стороне Франции и России может выступить Великобритания. В первом из этих планов, составленном в 1900 году, Шлиффен предусматривал сосредоточение шести германских армий на линии Сен — Вит (к северу от Люксембурга) — Трир — Сарребург — Страсбург и одной армии для обеспечения правого фланга от возможных действий бельгийской армии с севера. Оставление Шлиффеном Пруссии без защиты войск от возможного вторжения русских вызвало недовольство прусских юнкеров, и 1 января 1906 г. он получил извещение об отставке. Его преемник на посту начальника Генерального штаба генерал Мольтке оказался более покладистым, и для защиты Восточной Пруссии он выделил целую армию, но Шлиффен даже перед смертью повторил свой завет Мольтке: «Сосредоточить против Франции все силы, не оставляя против России полевых и резервных войск» ^[28].

Для переброски крупных масс пехоты и артиллерии из одного района в другой германский Генеральный штаб в интересах войны и развития инфраструктуры своей промышленности дал высокий импульс развитию железнодорожной сети в стране, устроив через Германию с востока на запад 11 линий двухколейных железных дорог и 4 линии одноколейных железных дорог, и по 3 продольных линии вдоль французской и русской границ. На самой границе они устроили многочисленные станции для высадки войск; на русской границе таких станций было 65, а на французской — до 50 ^[29].

Франции не боялись. Легкая победа над ней в 1870–1871 годах создала в прусских и германских правящих кругах устойчивое мнение, переданное молодому поколению, что французская армия не может представлять достойную силу, с которой необходимо считаться Германской империи. Совершенно было забыто и не бралось в расчет великое прошлое французской нации и слава ее воинских знамен, поверженных во время Франко-прусской войны не из-за недостатка доблести и мужества ее граждан, а из-за трагических ошибок правящего класса, часть представителей которого предала свою страну, а другая часть, в которой находился и император Наполеон III, утратила веру в силу своего народа и Франции. Неприязнь к французам у пруссаков осталась со времен Бисмарка, который завещал: «С Францией мы никогда не будем жить в мире, а с Россией у нас никогда не будет необходимости воевать, если только либеральные глупости или династические промахи не извратят положение» ^[30]. Французы жили под постоянной угрозой новой войны, и это угнетало движущие силы нации, особенно ее молодое поколение, и в передовых кругах французского общества зарождались лидеры, готовые взяться за возрождение национального духа и могущества своего отечества и снять с Франции вечно висящую угрозу войны. Нация, не отвечающая на вызовы времени, обречена на увядание и медленную смерть.

Такие политические деятели, как Пуанкаре и Клемансо, Бриан и Жорес появились на политической сцене Франции как выразители настроения буржуазии и народных масс Франции, жаждавших возрождения былой славы Франции и реванша за поражения от пруссаков. Раймон Пуанкаре был один из самых ярких представителей умеренных республиканцев. Он прошел многостороннюю практику участия в государственных делах, которая дала ему право стать в 1913 году президентом Франции. Он родился в Лотарингии, в той ее части, что осталась за Францией, в зажиточной интеллигентной семье, в которой чтились предания старины и великих дел империи и республики, и где никогда не угасала вера в величие Франции. Французы избрали его президентом, так как он отвечал взглядам громадного большинства населения о безупречном государственном деятеле, а его программа развития Франции отвечала их настроению и взглядам на будущее развитие страны. В короткое время он поднял авторитет правительства и власти на местах, очистив пошатнувшиеся либеральные и демократические ценности от демагогии и пустозвонства. В своем первом послании правительству и сенату Пуанкаре уделил много внимания национальному единству и армии: «Мир не декретируется волей одной державы, и изречение, унаследованное нами от древности, никогда еще не было вернее, чем в настоящее время. Народ может быть действительно миролюбивым только при условии всегдашней готовности к войне. Уменьшенная Франция, доступная по своей вине унижениям и придиркам, не была бы уже Франциею. Допустить ослабление нашей страны среди наций, неустанно развивающих свои военные силы, значило бы совершить преступление против цивилизации» ^[31].

Заботясь о сохранении мира, французское правительство постоянно укрепляло границу с Германией, превращая города на востоке в крепости. Генерал Сере де Ривьер построил вдоль всей германской границы длинную полосу сильных укреплений между крепостями Верден-Туль и Эпиналь-Бельфор, оставив неукрепленным только небольшой 50-километровый промежуток между Тулем и Эпиналем, проходивший через труднопроходимые пограничные горы Вогезы ^[32].

Эти построенные французами линии обороны заставили германское командование искать пути их обхода, и в германском Генеральном штабе был составлен план вторжения немецких войск во Францию через Бельгию и Люксембург. На этом пути нет естественных препятствий; есть только три отдельных укрепленных пункта — города Льеж, Намюр и Мобеж, против которых немцы хотели выставить заслон или взять их штурмом.