Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов Страница 7

Так ли, иначе ли, но все дивиденды с этой кровавой истории заполучила «Матушка императрица». Скорее всего, именно по этой причине никаких карательных мер в отношении убийц лица царской крови предпринято не было. Напротив, Власьев и Чекин официально удостоились похвалы за четкие действия в нештатной чрезвычайной ситуации. Правда оба были отставлены от службы, однако в накладе не остались: поговаривают, что каждый получил солидное «единовременное пособие» в обмен на клятву «никогда не говорить об известном событии»{ Говорят, что за несколько недель до убийства «шлиссельбургского узника», знаменитая петербургская блаженная Ксения сутки напролет бродила по питерским улицам и плакала навзрыд. Все, кто встречал блаженную в слезах, участливо интересовались: «Что случилось? Не обидел ли тебя кто-нибудь?» Блаженная в ответ горько стенала: «Там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь». Люди недоуменно отходили… И лишь когда по столице разнеслись слухи об убийстве Ивана Антоновича, сделалось ясно, что своими стенаниями блаженная Ксения предсказала его гибель.}.

Ну да вернемся к Екатерине Алексеевне, которой, по восшествии на престол, досталось весьма трудное наследство. Вокруг Петербурга опять было неспокойно – в основном разбойничали беглые крестьяне, пробиравшиеся вместе с семьями в Лифляндию и Эстляндию, где надеялись получить волю и укрытие. Однако по постановлению Сената на немецкий и финский язык был срочно переведен Указ от 1754 года, запрещавший укрывательство беглых, а затем этот документ был направлен в балтийские провинции.

Берется Екатерина Алексеевна и за реформирование полиции – слишком уж много претензий и жалоб на своекорыстие и произвол полицейских чинов накопилось к тому времени. И вот, что называется «количество перешло в качество»: 14 декабря 1766 года Екатерина II издает Наказ, в котором высказываются принципиально новые взгляды на юстицию и полицию. Государыня формулирует, что лучше предупреждать преступление, нежели наказывать за оное, ставит задачу полиции отныне сосредоточиться исключительно на «охранении благочиния». Да, раскрытие преступлений по-прежнему поручалось полиции, но вот последующее «произведение дела препоручается судебному месту, к которому его дело принадлежит».

В ноябре 1790 года Высочайшим Указом утверждено положение о гербергах (постоялых дворах) и трактирах в столице империи. На полицию возложена обязанность наблюдать за тем, чтобы в трактирах и гербергах «исполнялось все по предписанию», а низкого сословия люди, «как то: солдаты, крестьяне господские и всякого звания развратные люди и зазорные женщины», не впускались, а картежная игра во всех тех местах была искоренена и уничтожена.

При Екатерине II также были ужесточены меры в отношении всякого рода мошенников, промышляющих в столице. Последнее неспроста: к тому времени Петербург уже прочно становился «мошенническим центром» империи в отличие от более грубой разбойно-воровской Москвы. Доходило до того, что мошеннические «разводки» стали проворачиваться на самом высоком уровне, – в вышедшей в 1871 году книге юриста Файницкого «Мошенничество по русскому праву» приводится такой забавный пример: «…Когда депутаты ото всех мест России съехались в Петербург для составления уложения законов, некто Корольков, подделав пригласительные от комиссии повестки на 25 июля 1767 года, разносил их депутатам и собирал за это деньги…» Надо сказать, что этот Корольков был фруктом достаточно ранним – лет ему в ту пору было всего-то восемнадцать. Приняв во внимание его молодость, шокированный Сенат приговорил головастого юношу к наказанию плетьми и ссылке в дальний гарнизон солдатом…{ К вопросу о депутатах – нынешние наши законотворцы сами «кинут» кого угодно – и в первой «двухгодичной» Думе, и в избранной 17 декабря 1995 года народ подобрался, мягко говоря, пестрый. Характерно другое – уже тогда – в далеком 1767 году, нашелся в Питере парень, который смекнул, что на депутатах можно делать неплохие деньги.}

XIX век начался в Петербурге довольно мрачно – 11 марта 1801 года в Михайловском замке был убит император Павел I. Он был, безусловно, трагической фигурой в российской истории, его не любили, и он остался в нашей памяти курносой карикатурой. Между тем он вовсе не был законченным идиотом – просто тяжелое детство и нелюбовь матери (Екатерины II) не могли не наложить на его личность своеобразного отпечатка. О нем говорили, что он был вполне разумным человеком в больших делах и смешным и страшным самодуром в малых… Он делал все как бы наперекор своей матери, и жуткая смерть его была предопределена.

Если рассмотреть чисто, так сказать, уголовный аспект его гибели – то это было обычное заказное убийство. В заговор был вовлечен наследник – будущий император Александр I, который неоднократно обсуждал с графом Паниным возможность отречения Павла еще в ноябре 1800 года. Панин, правда, предлагал не убивать императора, Александр с пониманием слушал его проекты регентства… Но – и Панин и Александр не могли не предполагать и убийства. Они были внутренне к нему готовы – об этом свидетельствует то, что впоследствии никто из убийц не был предан суду, они попали лишь в довольно мягкую опалу: руководители заговора князь Зубов и граф Пален всего-навсего были высланы в свои имения в Курляндии. У клана Зубовых были личные причины ненавидеть Павла – Платон Александрович, как известно, был фаворитом Екатерины и поэтому не мог не впасть в немилость у Павла, у братьев Платона Валерьяна и Николая карьера также складывалась не самым блестящим образом. Графа Палена Павел также неоднократно оскорблял. Бурлило и офицерство, хорошо помнившее золотой век Екатерины… В общем, весь заговор был нормальным корыстным убийством, в котором все участники решали свои более или менее крупные проблемы…

Показательно другое. Для того чтобы убить Павла I, заговорщики не смогли найти толковых профессиональных исполнителей, им пришлось все делать самим, делать неумело и суетливо – это свидетельствует о том, что в те времена специальность профессионального киллера была чрезвычайно дефицитной{ Поразительным образом в событиях вокруг убийства императора Павла Первого оказались задействованы сразу четыре человека, бывших или в будущем ставших губернаторами Петербурга. Это 24-летний наследник трона Александр Павлович (первый военный губернатор Петербурга в 1797 г.), эффективный и незаменимый павловский управленец Петр Пален (военный губернатор в 1798–1801 гг.), а также Петр Толстой (военный губернатор в 1803–1805 гг.) и Павел Голенищев-Кутузов (военный губернатор в 1826–1830 гг.).}.

О предстоящем убийстве и перевороте знал чуть ли не весь Петербург – по различным оценкам, число заговорщиков колебалось от 30 до 70 человек, заговор чуть было даже не раскрыла полиция… Сначала Павла хотели ликвидировать после Пасхи, которая в том году выпадала на 24 марта, потом срок был перенесен на 15 марта – день, когда был убит Юлий Цезарь. Но все случилось ночью 11 марта. В этот вечер примерно 40 заговорщиков ужинали у генерала Талызина. После 11 вечера Пален уехал в условленное место, где его ждал князь Зубов, остальные офицеры начали стягиваться к Михайловскому замку. Убийц вызвался провести флигель-адъютант Аргамаков – толпа человек в 30–40 ринулась по винтовой лестнице замка к покоям императора. Один гусар, охранявший двери в спальню, был зарублен князем Яшвилем, другой сбежал… Странно, что сам Павел не последовал его примеру – он вполне мог уйти тайным ходом, ведущим в покои его любовницы, княгини Гагариной. Вместо этого Павел спрятался за ширму, и, когда заговорщики ворвались, они не нашли Павла в спальне, но в этот момент из-за облаков вышла луна, и генерал Бенингсен увидел на ширме тень – курносый профиль императора… Платон Зубов выступил вперед и потребовал отречься – Павел отказался. Тогда генерал Николай Зубов сильно толкнул его, а Аргамаков ударил императора рукояткой пистолета в висок. Яшвиль и Мансуров (оба бывшие гвардейские офицеры, выгнанные Павлом со службы) накинули жертве шарф на шею и стали душить его. Павел якобы засунул руку под шарф, и, чтобы заставить его вытащить ее оттуда, кому-то пришлось даже стиснуть руками мужское достоинство императора. Когда все кончилось, в спальню вошел граф Пален, который якобы подслушивал у дверей. (По другой версии, Николай Зубов ударил императора в висок золотой табакеркой, камердинер Зубова прыгнул ногами на живот упавшего Павла, а офицер Измайловского полка Скарятин задушил уже бесчувственного царя его же собственным шарфом.) Любопытно, что во дворце тогда дежурил батальон великого князя Александра Павловича, что дало ему повод лицемерно воскликнуть: «Все взвалят на меня…» Поговаривали, правда, что к этому убийству были причастны и англичане. Версия эта базировалась на том, что некая мадам Жеребцова (урожденная Зубова) якобы предсказала убийство 11 марта в Берлине, а сразу после того, как о ликвидации стало достоверно известно, отправилась в Англию и навестила там своего старого друга лорда Уитворда, который в течение многих лет был английским послом в Петербурге. Якобы даже англичане передали в свое время Жеребцовой миллион золотом, а она «забыла» отдать его заговорщикам. А англичане, как джентльмены, не стали спрашивать о дальнейшей судьбе денег. Но эта версия больше похожа на легенду…