На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы - Константин Деревянко Страница 7

Такое училище и в таком городе! Ленинград… Город великого Ленина. Колыбель Октябрьской революции. Здесь нельзя учиться и служить как-нибудь.

Все, что я увидел в училище и в городе, потрясло мое существо. Непривычные для меня громады заводов: «Красный путиловец», Балтийский, Адмиралтейский, Обуховский, Металлический. Бесчисленное количество других предприятий. Это их рабочие всего десять лет назад штурмовали Зимний.

И в училище все дышало Октябрем, все напоминало о Ленине. Огромный зал без колонн на пять тысяч мест – пожалуй, самый большой в городе. Зал Революции. На стене памятная доска: «В этом здании 8 мая 1917 года на общегородском собрании Петроградской партийной организации выступил Владимир Ильич Ленин с докладом об итогах Апрельской конференции РСДРП (б)». А через шесть дней Ленин выступал здесь же с публичной лекцией «Война и революция». Вождь вел партию к социалистической революции.

Часто и подолгу стоял я у этой доски и мысленно представлял, что здесь происходило десять лет назад. Вот там стоял Ленин, а здесь сидели, стояли рабочие, матросы, солдаты – пять с половиной тысяч человек. Они слушали вождя, готовились к революционным боям. Присутствовавшие здесь люди и сейчас живут в городе. Они приходили к нам и рассказывали о тех счастливых минутах общения с Ильичем.

Актовый зал Смольного. Здесь провозглашена Советская власть. Здесь декретами, подписанными Лениным, были узаконены завоевания рабочих и крестьян России. Отсюда невозможно уйти вдруг. Здесь надо побыть, постоять, походить, прочитать все памятные доски. И осмыслить. Осмыслить величие свершенного российским пролетариатом, солдатами и матросами во главе с Лениным в те десять дней, которые потрясли мир.

Что говорить, я считаю себя безмерно счастливым, что жил и учился в таком городе. И пусть это звучит как мое признание в самой возвышенной и преданной любви к городу Ленина и его людям. На мой и моих однокашников характеры, на нашу жизненную позицию – идейные помыслы, устремления – оказала благотворное влияние атмосфера революционной романтики, которой овеян город на Неве.

Учеба в училище проходила крайне напряженно. Восемь уроков плюс три часа вечерних самостоятельных занятий. Побудка – в 7, отход ко сну в 23 часа. Мне нравились четкий воинский порядок, строгость и устремленность во всем.

Только мы погрузились в высокие материи математических наук, блестяще преподаваемых Р.А. Холодецким и М.Ф. Ляскоронским, как нам объявили, что наша 3-я рота «А» едет в Москву на парад в честь десятилетнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции. Теперь у нас целыми днями строевые занятия. Наш командир роты, главный воспитатель, А.В. Дмитриев – человек большой культуры, знаток строевого дела. Своей выправкой он олицетворял образцового строевика. Поэтому на парад и была избрана наша рота, сами же мы еще не заслужили этого.

Через три недели мы в Москве. 7 ноября. Идем на Красную площадь. Остановка. Стою и думаю: сколько событий в моей жизни за три месяца! Далекая Кубань, Ленинград, училище, Москва, Красная площадь. Накануне парада мы были в Мавзолее, у Ленина.

Через несколько минут мы будем печатать шаг. Пройдем мимо трибуны, на которой руководители нашей партии, члены советского правительства.

А вечером нас повели в Большой театр. Я впервые в опере. Представляете, что это значит для парня из провинции в 20-х годах!

Полные впечатлений, мы возвращались в Ленинград. И с новыми силами – за учебу.

Во главе нашего училища стоял опытный и образованный моряк, бывший командир линейного корабля «Марат», Юрий Федорович Ралль. Все мы любили его за уважительное отношение к людям. С признательностью вспоминаю первых наших политических наставников – комиссаров училища: Я.В. Волкова (позже он стал членом Военного совета флота) и Я.В. Настусевича, секретарей партбюро А.П. Никифорова и И.В. Григорьева и комсомольского вожака Б.М. Балева (позже стал начальником Политуправления флота). Под руководством политработников мы прошли солидный курс общественных наук и пришли на флоты идейно закаленными и политически грамотными.

В училище был подобран сильный преподавательский состав. Сильное впечатление производил преподаватель морской практики Никита Дементьевич Харин. Колоритная фигура. На его уроках не мечтай о постороннем – тотчас заметит и тут же: «Деревянко, а повторите-ка, братец, о чем я только что говорил». У Харина два лаборанта – А.П. Воробьев и Г. С. Грицук. Все трое – из матросов дореволюционного флота, много плавали, бывали в дальних походах. Стоило закончиться лекции или работам раньше, как они тут же начинали рассказывать об океанских походах в экзотические края. Слушать их – что Станюковича читать. Своими рассказами они прививали нам любовь к морю, уважение к старшему поколению моряков.

Не забудутся имена преподавателей: артиллерии – Ляпидевского, Винтера, Шейна, химии – Белецкого, английского языка – Ефремова. Астрономию нам читал Михаил Михайлович Беспятов. Милый наш старикан, он упорно обращался к нам по-старому: «Господа». Я даже поначалу не разобрал, что он говорит. А потом ужаснулся. Но вскоре все смирились. А начальство – уже давно. Только за неделю до смерти он пришел к нам на последний урок и впервые обратился по-другому: «Товарищи». Курс авиации читал И.Н. Дмитриев, а курс девиации – С.И. Фролов. Просмоленным от курева пальцем он стучал по доске и простуженным голосом вызывал: «Деревенько, к доске, объясните эту формулу». Я не поправлял учителя за искажение моей фамилии, – у нас не принято было делать замечания старшим, мы слишком почитали их.

Тактику флота преподавал П.Д. Быков. Это ведущая дисциплина, и в дополнение к лекциям я стал посещать библиотеку Военно-морской академии. Старомодные дамы-библиотекари воззрились на диковинного читателя, и пришлось упрашивать начальство. Я погрузился в золотой фонд морской науки. Зачитывался трудами адмирала и ученого С.О. Макарова.

Увлекательный и важный предмет – историю военно-морского искусства и военно-морскую историю – вел А.А. Ждан-Пушкин, человек интересный, с независимыми суждениями. Бывший командир подлодки, он был очень начитанным. Как лектор бесподобен. А еще – замечательный рассказчик. Закончив официальную часть урока, он начинал рассказывать разные морские истории, насыщенные романтикой океанских сражений и походов. Его лекций я ждал с нетерпением. А после бежал в «академичку».

Были в училище преподаватели – участники Цусимского боя Саткевич и Сакеллари. Учебный отдел возглавлял И.А. Холодняк, а строевой – Н.Б. Павлович.

С первого дня и до выпуска нас воспитывал и начальник курса Николай Александрович Луковников. Заботливый и строгий человек, он оставил глубокий след в каждом из нас.

Особое место в нашем воспитании занимал новый начальник училища, он же и комиссар, Алексей Николаевич Татаринов. Член партии большевиков с 1917 года, матрос Балтийского флота, участник Октябрьской революции и Гражданской войны, он во всем был образцом для нас. Невысокий, крепкого телосложения, всегда в идеально пригнанном и отглаженном обмундировании. В движениях легок и честь отдавал артистически. Он настойчиво вырабатывал у курсантов собранность и дисциплинированность. Внезапно появлялся в классах и коридорах. Вот он идет – и будь начеку. Не успеешь – он первым отдаст тебе честь. Но ты уже не рад, что удостоен такой высокой чести. Предстояло объяснение, от которого горели уши и пылало лицо.