Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд Страница 7

Знаешь, Питер, мы оба недурно устроены в этом обществе обеспеченных стопроцентных американцев. Все как будто бы благополучно и стабильно. Может быть, оттого что я католичка и оттого что мои родители развелись, когда я была совсем ребенком – ужасный удар в таком возрасте, – я всегда чувствовала себя белой вороной.

Джеки – Питеру Дакину

В июне 1940 года Джанет получила развод в Рино (штат Невада). После смерти ее матери, Мод Бувье, в апреле того же года золотое время в Ласате кануло в прошлое. Наверное, именно тогда Джеки выбрала для себя девиз своей любимой героини, Скарлетт О’Хара (Джеки в тот год прочла «Унесенных ветром» три раза подряд): «Я не буду оглядываться». Когда Ист-Хэмптон растаял в прошлом, началась новая страница жизни, центром которой сделался Нью-Йорк, на долгие годы ставший для Жаклин домом. После развода Джанет переехала с дочерьми в новую квартиру неподалеку от школы для девочек мисс Чапин, которую Джеки посещала с сентября 1935-го.

По воспоминаниям одной из ее одноклассниц, это учебное заведение было тогда прибежищем старых дев, пропитанным духом протестантизма «коренных» американцев. Директриса, мисс Этель Грэй Стрингфеллоу, делила квартиру с мисс Эвелин Скотт, не работавшей в школе, а преподавательница латыни – с мужеподобной учительницей физкультуры, которая на своих уроках муштровала девочек, как в армии: заставляла взбираться по канату и ползти на животе по спортивному залу, будто «над головой свистели пули». Школьным девизом, который красовался чуть ли не на каждом шагу, было латинское изречение «Fortiter et recte» («Отважно и справедливо»), а мисс Стрингфеллоу каждый божий день повторяла, словно мантру, весьма непонятную фразу «Будь заметной, не бросаясь в глаза». Школьная форма, какую Джеки носила в начальных классах, состояла из короткого полотняного сарафана бирюзового цвета, с поясом, из белой блузки с отложным воротничком и полотняных бирюзовых же брюк, а в старших классах девочки носили бирюзовые блузы и темно-зеленые сержевые юбки.

Утро в школе начиналось с того, что ученицы собирались в актовом зале на утреннюю молитву (англиканскую версию «Отче наш»), затем одна из старших девочек зачитывала отрывки из Священного Писания, после чего оглашались школьные объявления. Затем под военный марш, который играла на пианино учительница музыки, все расходились по классам. Минни Хикман вспоминала: «Во времена Джеки школа в основном состояла из протестанток. Максимум одна-две католички на класс, а еврейских девочек и того меньше, с типичными фамилиями вообще ни одной». Да и католического опыта сестрам Бувье определенно недоставало. Ли рассказывала: «Мы, конечно, не были такими католиками, как Кеннеди, но, когда жили в Нью-Йорке, каждое воскресенье ходили с дедушкой в церковь, а еще три раза в неделю посещали монастырь Сестер – Помощниц Блаженных Душ, так что подразумевалось, что в нас заложены основы католической веры».

«Главное, чего от нас ожидали в будущем, – это удачное замужество, – рассказывала Минни Хикман. – Ради подготовки к замужеству нас в возрасте восьми или девяти лет отдавали в школу танцев. Джеки послали в школу мисс Хаббелл, где занятия проходили дважды в неделю. У этой дамы была трость с серебряным набалдашником, которой она стучала по полу в такт музыке. Партнеров для нас отбирали в лучших школах для мальчиков. Поскольку мальчишки на уроки танцев не рвались, мисс Хаббелл тростью выгоняла их из раздевалки». На мальчиках были короткие черные курточки или аккуратные синие костюмчики, на девочках – бальные платья, и всем без исключения предписывалось надевать белые перчатки. Джеки намного больше нравилась балетная студия мисс О’Нил. Именно там зародился ее интерес к балету, хотя она понимала, что слишком высокого роста, чтобы стать профессиональной балериной, а вдобавок родные никогда этого не допустят. Некоторое время (весьма недолгое) она подумывала заняться дизайном балетных костюмов и начала собирать книги по истории балета.

Бунтарка Джеки не подчинялась строгим школьным правилам. Она была смышленее большинства одноклассниц, быстро справлялась с заданиями, а потом бездельничала, смотрела в окно и мечтала. Все учителя впоследствии вспоминали ее красоту, а прежде всего – дерзкие выходки. Мисс Аффлек говорила: «Очаровательная девочка, очень умненькая, очень артистичная, но внутри у нее сидел бесенок».

В школе Джеки на всю жизнь подружилась с некоторыми девочками, например с Нэнси Таккерман, которая была ей верной подругой, наперсницей и защитницей вплоть до самой смерти. Джанет Фелтон, работавшая у Джеки, когда та стала первой леди Америки, вспоминала школьные годы: «Жаклин была очень способной, но до ужаса непослушной, могла сорвать любой урок. Днем нас водили на прогулку в Центральный парк. Мы шли гуськом, чуть ли не на цыпочках, и только Джеки конечно же кричала и дурачилась, а не то и пила воду из фонтанов. Словом, раз в две недели ее непременно вызывали к директрисе. И все равно, по-моему, у Джеки было потрясающее чувство юмора и способность подмечать смешное, сохранившиеся на всю жизнь. Она отлично знала, кто чего стоит, и либо подражала человеку, либо вышучивала его и заставляла плясать под свою дудку. К примеру, как-то раз Джеки сказала Нэнси, которая ничего не смыслила в лошадях, что нужно пролезть у лошади под брюхом и тогда будешь счастливой. А еще, помню, Джеки всю грязную работу взваливала на Ли. И не только на Ли».

Салли Смит Кросс, однокласснице по школе мисс Чапин, запомнились «неуемная энергия» Джеки и ее спортивность: «Прямо воочию вижу, как во время игры в кикбол она мчится к центру поля, только косички прыгают на спине. Или как ей делают выговор и отправляют к директрисе за то, что она задирала молодую учительницу современного танца… Джеки была очень способной, а вдобавок заводилой. Ее плюшевая зебра стала талисманом нашего класса… еще она умела ходить колесом, не то что я».

В школе Джеки была сорванцом, а в материнской квартире, в атмосфере строгой дисциплины, спасалась чтением, как многие одинокие дети. Вот что сама Джеки пишет о своем детстве в Нью-Йорке: «До тринадцати лет я жила в Нью-Йорке, летом уезжая за город. Кукол ненавидела, обожала собак и лошадей. Вечно ходила с ободранными коленками и, по меркам нашей семьи, ужасно долго носила скобки на зубах. В детстве я много читала, часто выбирала книжки не по возрасту. В комнате, где днем меня укладывали спать, стояли на полках Чехов и Шоу, только я никогда не спала, забиралась на подоконник и читала, читала, читала, а потом аккуратно отряхивала подошвы, чтобы няня не догадалась, что я вылезала из кровати. Моими героями были Байрон, Маугли, Робин Гуд, дедушка Маленького лорда Фаунтлероя и Скарлетт О’Хара».