Реликвии и сокровища французских королей - Сергей Нечаев Страница 7

Проблем у Генриха действительно была масса. Ему постоянно приходилось обнажать меч против своих заносчивых вассалов, и вся его жизнь проходила в бесконечных походах и осадах. Он был храбрым воином и неутомимым солдатом, но успех сопутствовал ему далеко не всегда. Королевская власть при нем ослабла, причем особенно жестокие удары ему нанес герцог Вильгельм Нормандский (будущий Вильгельм Завоеватель, король Англии), дважды разгромивший его. Не давал расслабиться и правивший в Бургундии завистливый младший брат Роберт.

Военные действия обычно велись весной и летом, так как в остальное время года дороги во Франции находились в таком состоянии, что передвигаться по ним было невозможно.

Во дворце было слишком много суеты. Целая армия придворных, как прожорливая саранча, пожирала все, и королю постоянно приходилось думать о пополнении запасов продовольствия. Параллельно с этим ему нужно было ежедневно разбирать судебные тяжбы, проверять отчеты вороватых чиновников, посещать монастыри и т. д. и т. п.

Молодая королева сразу же показала себя дальновидным и энергичным государственным деятелем. На французских документах той поры наряду с подписями ее мужа встречаются и славянские буквы: «Анна Ръина» (то есть Anna Regina, или «королева Анна»). Римский папа Николай II, удивленный замечательными политическими способностями Анны, написал ей в письме:

«Слух о ваших добродетелях, восхитительная девушка, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».

Очень скоро Анна, по сути, стала соправительницей мужа. Об этом говорят документы, в частности государственные акты и грамоты, дарующие льготы или жалующие вотчины монастырям и церквям, на которых можно прочитать: «С согласия супруги моей Анны» или «В присутствии королевы Анны».

* * *

По словам Франсуа де Мезере, автора трехтомной «Истории Франции», «все надеялись, что этот брак будет более счастливым, чем брак с первой женой короля — Матильдой. Однако надежды добрых французов оправдались не сразу: прошло несколько лет, а детей все не было. Франция, прождав так долго счастья, уже начала терять надежду. Король был от этого в большом огорчении, а Анна, огорченная еще более, чем он, безутешно скорбела. Перепробовав все существующие лекарства, она обратила свои молитвы к небу, уповая на святого Венсента — заступника французов».

В 1053 году, наконец, случилось то, к чему предназначила женщину природа, и Анна, к великой радости короля, родила ему здорового и невероятно крикливого наследника.

После этого Генрих на время отстранил жену от государственных дел. Он готов был выполнить любое ее желание и одарить ее новыми угодьями; он весь сиял, глядя на долгожданного новорожденного. Заметим, что и во время беременности с Анны не спускали глаз и не позволяли ей одной сходить по крутым каменным лестницам — таково было повеление короля, опасавшегося, что неловкий шаг может повлечь за собой падение будущей матери и тем причинить вред плоду.

Когда епископы Роже и Готье, в течение многих лет бывшие советниками Генриха, пришли к нему и спросили, как он желает назвать сына, король, едва сдерживая наполнявшую его сердце радость, ответил:

— Спросите у королевы!

Сам Генрих в этот час не имел желания думать о чем-либо, и ни одно имя не приходило ему на ум, кроме имени отца. Но Робертом звали и его мятежного брата. Кроме того, королю хотелось сделать приятное супруге. Ведь она в муках родила сына, пусть и наречет его, как пожелает. У Генриха никогда не было сил противостоять Анне в важных решениях. Едва епископы ушли в королевскую опочивальню, король сказал окружающим с привычной своей грубоватостью:

— Пусть назовут моего наследника как угодно, лишь бы французская корона прочно держалась у него на голове!

Епископы направились к Анне:

— Король прислал нас узнать, как ты хочешь назвать новорожденного.

Счастливая королева тихо сказала:

— Хочу, чтобы его нарекли Филиппом! Пусть будет таким его имя.

— Филиппом? — недоумевал Готье.

Епископы переглянулись.

— Но почему ты пожелала дать сыну такое имя? — переспросил королеву изумленный Роже. — Ни один французский король пока не звался так. Разве не более достойно было бы назвать его, скажем, Робертом, в память о благочестивом отце нашего короля? Или в честь славного предка дать ему имя Гуго?

Но Анна оставалась непреклонной. Она ответила:

— Робертом я назову второго сына.

— Однако это весьма удивит короля, — настаивал Роже.

— Я желаю, — твердо повторила королева, — чтобы младенца назвали Филиппом!

Епископ Роже был очень удручен. Но его коллега вздохнул и с присущей ему мягкостью сказал:

— Не настаивай. И не будем утомлять королеву. Филипп — прекрасное имя!

Королю рассказанное епископами чрезвычайно понравилось.

— Она думает назвать Робертом второго сына? Ничего себе! Не успела родить одного, как собирается рожать второго!

— Так сказала королева.

— Ну и прекрасно! Пусть будет так, как ей угодно.

И, сияя от радости, он повторил:

— Пусть моего сына назовут любым именем, лишь бы французская корона прочно держалась на его голове!

Епископы Роже и Готье в один голос воскликнули:

— Можно не сомневаться, что твой наследник прославит Францию!

* * *

Текли годы, отмечаемые только празднованием Пасхи и Троицы или удачной охотой. Но для Анны и короля они были полны событиями. После Филиппа (в 1054 году) у королевской четы родился еще один сын, которого, как и планировалось, назвали Робертом, еще год спустя — дочь Эмма, а еще через два года — третий сын, которому дали имя Гуго.

Генрих благодарил небеса, что не ошибся в плодовитости королевы, и очень восхвалял ее разум и рассудительность.

К сожалению, Роберт умрет, не дожив и до десяти лет, зато Гуго станет знаменитым Гуго Великим, основателем второго дома Вермандуа, одним из вождей Первого крестового похода.

Для закрепления короны за своим потомством Генрих решил по примеру отца короновать своего первенца Филиппа заблаговременно.

Коронация эта состоялась в Реймсе 29 мая 1059 года. Для Анны церемония превратилась в событие, полное волнений. Совершал церемонию архиепископ Реймсский Жерве, в присутствии двух папских легатов — епископов Гуго Безансонского и Эрманфруа Сионского [8].

Хотя Филиппу едва исполнилось семь лет, Генрих пожелал, чтобы древний обряд совершили полностью. Король опасался всего; ведь в противном случае враги могли оспаривать в будущем священные права Филиппа на престол, сославшись на какое-нибудь упущение.