Маркиз де Сад. Великий распутник - Сергей Нечаев Страница 7

И вот наш герой стал уходить в этот "мир фантазии", в эту "щадящую зону", скрываясь там от малоприятной для него реальности. Как следствие, летом 1765 года он приехал в Лакост вместе с танцовщицей Бовуазен (Beauvoisin), которую выдал за свою жену. Приехал он по делам: поместье приходило в упадок и требовало разумного руководства.

В свои восемнадцать лет мадемуазель Бовуазен выглядела настоящей красавицей и находилась на содержании у графа дю Барри. Она училась балетному мастерству с целью последующих выступлений в "Гранд-Опера", но, как говорили, ее искусство на сцене серьезно уступало тому что она умела делать в спальне.

Поэтому собственно, маркиз де Сад и выбрал ее, хотя, если по справедливости, то он и сам мог бы кому угодно преподать уроки в этой области.

В Провансе все весьма одобрительно встретили маркиза, приехавшего в сопровождении "молодой жены". Наивные деревенские жители! Они и не подозревали, что замок Лакост, стоявший на вершине холма, с приездом хозяина превратился в место увеселений.

Кстати говоря, имя Бовуазен часто упоминалось в скандальной хронике XVIII века Она была любовницей графа дю Барри, князя Голицына и многих других, и от всех она не требовала ничего, кроме щедрости. С ней занимался знаменитый танцор и балетмейстер Жан-Бартелеми Лани (Lany), но ее танцевальная карьера не сложилась. После этого она открыла игорный дом в Париже.

Вид на руины замка Лакост

С маркизом де Садом в Лакосте она сделала все, чтобы скрыть свою увядавшую красоту за, как выражается Анри д’Альмера, "излишествами разврата во всевозможных формах".

Этот же биограф маркиза де Сада констатирует:

"Бовуазен была необходима маркизу де Саду в его любовных похождениях. Этим двум избранным душам самой судьбой было предназначено сблизиться. Маркиз не довольствовался тем, что показывался с своей несколько перезрелой, но недурно еще сохранившейся любовницей в Париже: он повез ее в Прованс и с почетом принимал в своем замке Лакост, около Марселя.

Приглашенные им местные дворянчики поспешили явиться на зов. Они были быстро очарованы веселостью и бойкими речами этой парижанки, которая принесла в этот уголок провинции последние моды. Они находили ее немножко легкомысленной, но это в их глазах придавало ей еще большую прелесть.

В замке балы чередовались со спектаклями. Под руководством маркиза собралась труппа любителей, тщательно изучивших все оттенки ролей — ставились нравственные комедии".

Но, конечно же, слухи об этом распространились и достигли Эшоффура. И одна из тетушек маркиза де Сада, аббатиса Кавайонская, написала ему полное укоризненных замечаний письмо. В ответ маркиз не стал оправдываться, а сразу перешел в контратаку, заявив, что собственная сестра этой тетушки (предположительно, мадам де Вильнёв) открыто жила со своим любовником.

И его письмо заканчивалось такими словами:

"А тогда вы что-то не называли Лакост проклятым местом?"

Узнав о происходящем, теща маркиза встревожилась. Даже не так: она была возмущена до глубины души, но весь свой гнев почему-то первым делом обрушила на аббата де Сада, который получил обвинение в том, что, якобы зная обо всем, промолчал и не стал поднимать скандал. В качестве решающего довода она приводила тот факт, что если все прочие тайны маркиза были оскорбительными лишь для нее самой и ее дочери, то теперь "выходка" с мадемуазель Бовуазен стала пощечиной всему Провансу.

В результате, маркизу пришлось спешно покинуть Лакост, но свою любовницу он не бросил. Известно, например, что в апреле 1767 года они вместе приехали в Лион. Отметим, что их отношения носили весьма неустойчивый характер. Он то рвал с ней, то вновь мирился, а потом снова ссорился. Параллельно она забеременела от одного из своих любовников, но в декабре 1765 года, когда сошлась с герцогом де Шуазелем, этой "беременности" уже как бы и не существовало. Одновременно с этим в постели маркиза де Сада одна девушка сменяла другую, но, что характерно, никаких свидетельств о том, что кто-либо принимал участие в его "экстравагантных сексуальных играх", нет.

Но зато он решительно отказался возвращаться в Эшоффур. При этом продолжил общение как с Рене-Пелажи, так и с ее младшей сестрой. А последняя по-прежнему оставалась влюбленной в него, словно школьница.

Биограф маркиза Дональд Томас в связи с этим пишет:

"Ее семья непроизвольно усилила увлечение, отослав дочь в качестве канониссы [5]в монастырь близ Клермона. Это не считалось уходом из мира, поскольку платились деньги, и она имела право выйти замуж, а скорее походило на любопытное наложение школьного режима на взрослую жизнь. И все же в шестидесятые годы далекое от праведного поведение де Сада начало подсознательно вызывать ревность к сестре, которая на законном основании имела право разделять сексуальные услады маркиза. Любовницей де Сада Анн-Проспер еще не стала, но теперь ее появление в этой роли было только вопросом времени. Согласно точке зрения Краффт-Эбинга [6], две сестры в Эшоффуре послужили для де Сада прообразами двух наиболее известных сестер из садовской прозы — Жюстины и Жюльетты".