Русские крылья Америки. "Громовержцы" Северского и Картвели - Леонид Анцелиович Страница 7

Водоворот событий войны закружил молодого пилота. Мичмана Прокофьева направляют служить в отряд базы гидросамолётов у посёлка Кильконд на западном берегу острова Эзель. Теперь этот остров принадлежит Эстонии и называется Сааремаа. Он занимает очень выгодное положение на севере Рижского залива. В радиусе действия базирующихся здесь гидросамолётов находились важные районы операций германского флота.

Александр представляется командиру отряда, лейтенанту Литвинову. Тот только что вернулся из очередного разведывательного полёта и был в лётном кожаном шлеме с меховым подшлемником, в куртке из мягкой кожи с меховым воротником и в кожаных штанах, очень плотно облегавших его сильные ноги и незаметно переходящих в подогнанные голенища хромовых сапог. Между пальцев его левой руки в кожаной перчатке ещё дымилась папироса. Командир сразу понравился Саше. Его крепкая мужицкая фигура источала уверенность, а неторопливые движения и внимательный взгляд проницательных глаз выдавали очень ответственного и думающего офицера.

Прищурившись и улыбнувшись в усы, Литвинов спросил:

– А не сынок ли вы знаменитого певца Прокофьева-Северского?

– Так точно.

– Как же, как же, наслышан о вашем отце много хорошего, он и сейчас летает инструктором в Гатчине. Ну что же, очень рад такому пополнению, дипломированные морские лётчики нам очень нужны. Но вы, мичман, поди, не взлетали с воды и не садились на волну? Это дело поправимо. Летающие лодки у нас двухместные, французские, и мы быстро введём вас в строй.

– Почту за честь и буду стараться, – ответил Прокофьев, вытянувшись по струнке.

Для молодого пилота начались будни детального освоения нового самолёта. Сам Литвинов взялся опекать новичка. Прокофьев ему сразу понравился. Литвинов был всего на шесть лет старше и увидел в прибывшем лётчике точное повторение самого себя. Новичок прошел тот же путь в небо – окончил Морской корпус в звании мичмана и Теоретические курсы авиации при Санкт-Петербургском политехническом институте. Литвинов вспоминает, как всего два года назад его, сухопутного пилота, командующий службой связи Балтийского моря направил служить на морскую авиационную базу в Либаве, где располагались разведывательные летающие лодки. Там его научили не бояться волнистого моря, энергично отрываться от цепкой воды и филигранно подводить лодку к её поверхности при посадке. Потом его командировали во Францию, когда в курортном городке Довиле на побережье Ла-Манша в Южной Нормандии проводился конкурс гидроаэропланов. Там он смог оценить пригодность для флота различных конструкций самолётов, базирующихся на воде, и повысить свои познания в новейших направлениях развития гидроавиации. Через полгода его произвели в лейтенанты.

Литвинов вспоминает «бегство» из Либавы на остров Эзель перед началом войны из-за угрозы захвата немцами. Два миноносца «Искусный» и «Прозорливый» приняли на борт людей и всё оборудование базы, а четыре французские летающие лодки перегнали по воздуху. За год новую базу у посёлка Кильконд благоустроили, и она стала учебно-боевой. Старики вылетают на разведку, а молодые учатся. Уже полгода он командует базой, и вот теперь ему надо обучить этого симпатичного мичмана, сына знаменитого Северского.

Когда вдвоём они подошли к деревянному спуску на берегу, на нём стояла летающая лодка французской компании ФБА. Александра поразило сходство с привычным ему «Фарманом 4». Та же бипланная коробка крыльев со стойками и растяжками, тот же мотор воздушного охлаждения с толкающим винтом. Только под крыльями располагался обшитый фанерой фюзеляж в форме лодки с заостренным и приподнятым кверху носом. Сверху в нём был вырез, в котором рядом находились два кресла для пилота и наблюдателя. Горизонтальное оперение с рулём высоты расположено сзади и находится в зоне, обдуваемой воздушным винтом. Снизу на законцовках крыла висели поплавки. Привычного колёсного шасси не было.

Как человек с высшим техническим образованием, Александр сразу оценил трудность посадки летающей лодки. Водная поверхность при скорости касания почти такая же твёрдая, как земля. Если колёса шасси с амортизацией прощали грубую посадку, то жесткий фанерный корпус лодки разлетится при ударе о воду. Эти мрачные мысли прервало приглашение Литвинова посидеть в кабине.