Проклятие России. Разруха в головах? - Андрей Раев Страница 7

Не кажется мне этот тезис убедительным. Система «кормлений» на Руси была законной. Да, уже при Петре I воровство было огромным. Но Пётр проводил реформу настолько новую и жестокую, что податное население России уменьшилось на четверть. Естественно, что множество честных людей от этой реформы отшатнулись, а множество жуликов — присосались. Катаклизмы такого масштаба всегда приводят к падению общественной нравственности. Можно вспомнить, что творилось в США и Западной Европе времён Великой депрессии. Или мафия не скупала депутатов и сенаторов?

Почему на нынешнем переломе в России всё должно быть иначе? Теперь чиновников начинают демонизировать. Но мне хочется сказать слово в их защиту.

Чиновник — это служащий на постоянной зарплате, и не более. В этом смысле он мало отличается от любого «повременного» работника, включая рабочих, учителей, врачей поликлиник и т. п. Во времена позднего социализма поговорку: «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость», — воплощали в жизнь миллионы вовсе не чиновников. Чиновник становится ни на кого не похожим, когда неэффективная система управления делает невозможным контроль качества его работы. А система управления всем из одного центра — чудовищно неэффективна. Чиновники ли в этом виноваты? Но ведь Россия все 90-е годы пыталась от этой системы уйти. Безуспешно — воровство вообще было немыслимым. Откаты доходили до 80 %, в 4–5 раз превышая сегодняшние.

Беда в том, что постановка вопроса некорректна. Мы спрашиваем себя: может ли общество контролировать работу чиновника? А сначала надо спросить себя: может ли сам чиновник контролировать свою работу? Я вспоминаю одного чиновника (из ФСБ причём), который говорил мне: «Мы объявим тендер, в котором вы победите. Мы уже несколько раз объявляли тендеры. Победители обещали много, брали аванс, ничего не делали и исчезали. Вы существуете 10 лет. Мы уверены, что вы не исчезните». Этот человек не брал взяток, но возможностей действовать с пользой для своей системы у него было совсем немного.

Дело в том, что любое общество (а не только чиновники) должно защищаться как минимум от трёх категорий людей:

— мошенников, т. е. людей, которые много обещают с целью получить деньги и уйти туда, где их ещё не знают;

— авантюристов, т. е. людей, которые ужасно любят ввязываться в рискованные предприятия. Эти хоть и не исчезают, но получить от них назад деньги в случае провала предприятия всё равно невозможно;

— «самородков» — т. е. людей, которые имеют крайне преувеличенное мнение о собственных способностях. Свою работу они, как правило, выполняют посредственно, но убеждены, что если бы им дали возможность заняться «настоящим делом», то они добились бы выдающихся успехов.

И цивилизация выработала по крайней мере четыре системы контроля.

1. Родо-племенная система, основанная на том, что доверяют только членам своей семьи. Поскольку о них всё известно с момента рождения, то паршивых овец всё-таки можно задвинуть подальше, а выдвинуть лучших (в пределах семьи). Кроме того, вероятность мошенничества внутри своей семьи относительно невелика.

2. Феодальная система, основанная на том, что доверят только тем, кто доказал свои способности и свою честность многолетним трудом (службой, дружбой) в пользу доверяющего. Происхождение здесь может играть роль, а может и не играть никакой. Но человек должен быть лично известен.

3. Капиталистическая система, основанная на том, что доверяют только тем, кто может оставить в залог сумму, превосходящую возможный ущерб от своей деятельности. Впрочем, если судебная система работает, а человек точно обладает большой собственностью, то эта собственность может играть роль залога.

4. Информационная система, основанная на том, что доверяют тем, о ком можно собрать информацию, удостоверяющую, что он достоин доверия. Система предполагает прозрачность всех видов бизнеса и высокую информатизацию.

Системы эти действуют и при подборе кадров, и при заключении контрактов. Это понятно. Подбор кадров — это выбор того, с кем работать, а заключение контрактов — выбор того, с кем сотрудничать. Несмотря на мечты марксистов и либералов, ни одна из этих систем никуда не исчезает и не исчезнет. Тот же Билл Гейтс, богатейший человек планеты, сначала воспользовался родо-племенной системой, чтобы получить стартовый капитал от родителей, затем феодальной системой, чтобы вместе с друзьями основать фирму Microsoft, и лишь затем — информационной, чтобы получить заказ от IBM.

В СССР заключения контрактов как такового не было. Были Госплан и Госснаб. А в подборе кадров по мере деградации социализма информационная система медленно заменялась на феодальную и родо-племенную. После крушения СССР в 90-х годах при заключении контрактов разве что родо-племенная система контроля была иногда доступна российскому чиновнику (отсюда появление Е. Батуриной и других). А законы пытались переписать так, как будто ему доступна информационная. И ещё велик был риск стать жертвой недобросовестной рекламы. А когда все заключают неудачные контракты, то установить, кто нажился на своём контракте, нереально. И тут выяснилось, что любая система контроля гораздо лучше, чем отсутствие всякой системы, которое приводит к воровству невиданному.

Огромный разрыв между прекраснодушными мечтами и реальностью всегда приводит к тяжёлым поражениям. Но страна не только мучилась, но и училась. Учились и чиновники. И сегодня первая, и вторая, и частично третья системы контроля восстановлены. Банки третью систему восстановили полностью. А вот с четвёртой, информационной системой, — огромные проблемы. В нужном виде её никогда и не было. Её разновидность, некогда существовавшая в СССР, во-первых, включала подсистему партийного контроля, во-вторых, была демонтирована в 60-е и 70-е годы по мере перехода от иерархической системы управления к иерархической бюрократической. Информационную систему нужно создавать почти с нуля.

Но вот беда. Эффективность третьей системы по сравнению с четвёртой очень низка. Она прилично работала лишь в период индустриализации, когда огромные средства вкладывались в основные фонды. А первая и вторая системы очень сильно подвержены коррупции. Поскольку они держатся на личных связях, то ведут к образованию довольно замкнутых сообществ. Любой, сделавший что-то против сообщества, например сообщивший о коррупции, из него выпадает, т. е. лишается всех заказов. Правда, в таком сообществе недолго продержится и тот, кто затребует 80 %-ный откат в условиях, когда все берут 15 %.

Информационная система коррупции не подвержена. В концентрированном виде я познакомился с ней в 1999 году в Мюнхене, на выставке Systems-99. Вместе с генеральным директором мы совершали бизнес-тур с целью установления деловых контактов в Германии. У нас был сопровождающий немец, профессор Хофман (именно поэтому нас всюду принимали). С открытия и до закрытия выставки мы посетили десятки компаний. Всюду было одно и то же. Представитель принимающей стороны раскрывал проспект и начинал: «Наша компания основана в… году. Наш оборот рос по годам (график). Наша прибыль по годам…(график). Количество занятых… Мы продаём нашу продукцию в…(список), сотрудничаем с…(список)…». И так он не успокаивался, пока не убеждался, что мы больше не считаем их компанию фиктивной или мошеннической. Немаловажно, что все эти данные были проверяемыми. А пару месяцев спустя к нам в Петербург приехал представитель очень известной японской компании, которая по количеству занятых превышала нашу раз в 1000. Он вошёл в кабинет директора, сел, немедленно развернул проспект и начал ту же самую песню: «Наша компания основана… Наш оборот…». Вот так обстоят дела на Западе. России до этого ещё очень далеко. Не только мало прозрачности, но и мало кто к этой прозрачности стремится.