Сотворение мира - Гор Видал Страница 7

— Возможно, но и вопрос не был корректен.

Я рассмеялся:

— Вы напомнили мне одного мудреца, которого я встретил на Востоке. Когда я спросил его, как возник мир, он дал невразумительный ответ. На мое замечание, что в его ответе нет смысла, он сказал: «Бессмысленные вопросы предполагают соответствующие ответы».

— Мудро, — неуверенно заметил Анаксагор.

— Но почему, по какой причине разум привел их в движение?

— Потому что такова внутренняя природа разума.

— Это можно доказать?

— Доказано, что Солнце — это камень, столь быстро вращающийся, что загорелся. Раньше оно должно было где-то покоиться, иначе к настоящему времени уже сгорело бы, как тот кусок, когда упал на землю.

— Тогда почему вы не можете согласиться со мной, что разум, приведший все частицы в движение, принадлежал Мудрому Господу, чьим пророком был Зороастр?

— Вы должны больше рассказать мне о Мудром Господе и что он говорил вашему деду. Возможно, Мудрый Господь и есть тот разум. Кто знает? Я не знаю. Вы должны рассказать мне о нем.

Анаксагор показался мне очень любезным. Он не торопится с выводами, как большинство софистов. Я подумал о своем родственнике Протагоре. Он обучает юношей так называемой морали, и они платят ему за обучение. Он богатейший софист в греческом мире — так говорят другие софисты, а уж им ли не знать.

Много лет назад я встретил Протагора в Абдере. В один прекрасный день он пришел в дом к моему деду, принес дрова. Это был симпатичный молодой человек с живым умом. Позднее он каким-то образом получил образование. Не думаю, что ему помог дед, хотя и был очень богат. Протагор не появлялся в Афинах уже несколько лет. Говорят, он дает уроки в Коринфе — городе, переполненном вольнодумными и нечестивыми молодыми бездельниками, как считают афиняне. Демокрит восхищается нашим родственником и предложил мне прочитать одну из его многочисленных книг. Я отказался от такого удовольствия. Хотя не прочь встретиться с этим человеком снова. Перикл тоже обожает Протагора.

Не считая одной короткой встречи со стратегом, я больше ни разу не был в той части города, где живет Перикл. И потом, как вчера вечером сказал Анаксагор, за Периклом всегда следят. Хотя он фактический правитель Афин, его тем не менее могут обвинить на собрании в мидофильстве или атеизме — или даже в убийстве своего политического наставника Эфиальта.

Демокрит считает этого великого мужа тупым. Правда, он восхищается Аспазией. Недавно его стали принимать у нее в доме, где постоянно живет с полдюжины прелестных милетских девиц.

Поскольку я диктую Демокриту, то не имею возможности изложить свой взгляд на подобающее молодому человеку поведение в обществе. Он уверяет меня, что Аспазия, несмотря на свой солидный возраст — ей двадцать пять, — еще прекрасно выглядит. И бесстрашна — тоже неплохо, потому что в этом беспокойном городе хватает страхов, особенно для метеков — так здесь называют иностранцев, — а она из Милета да еще любовница человека, которого ненавидят исконные аристократы и их многочисленные прихлебатели. И ко всему еще окружила себя блистательными мужчинами, не верящими в богов.

В настоящее время один полоумный прорицатель угрожает обвинить Аспазию в святотатстве. Если он исполнит свое обещание, ей грозит реальная опасность. Но по словам Демокрита, при упоминании об этом прорицателе Аспазия только хохочет. Разливает вино. Дает советы музыкантам. Слушает сплетни. Проводит время с Периклом и его новорожденным сыном.