Петербургский ковчег - Сергей Михайлович Зайцев Страница 7

Народу на улицах еще показывалось мало; только тут и там маячили дворники с метлами и железными крючками (выковыривали меж камней на мостовой навоз), ходили с черными ведрами и совками истопники, спешили по поручениям спозаранок слуги...

Было прохладно и ветрено, Аполлон кутался в шарф и поправлял шляпу; солнце, что показалось над крышами, еще совсем не грело. Напротив церкви апостола Андрея Первозванного через улицу стояла тумба с афишками — отпечатанными и писанными от руки. Возле тумбы — высокий с закопченными стеклами масляный фонарь. Остановившись у тумбы, Аполлон пробежал афишки глазами. Спектакли, публичные лекции, спиритические сеансы сомнамбул пропустил; пропустил и сведения о продаже недвижимости. Наконец внимание его привлекла афишка о доходных домах. Цены на жилье были большие, средней руки мещанину явно не по карману: здесь, на Васильевском, квартира из шести комнат — больше двух тысяч рублей в год... Аполлон вздохнул. Это сколько же статеек в журналы надо написать, чтобы так роскошествовать?.. Впрочем, квартира из шести комнат ему была не нужна, достаточно было бы и одной комнаты... Аполлон поделил сумму на шесть и подумал, что полученная стоимость (400 рублей) была бы для него, бедного студента, разночинца, на данный момент в самый раз. Аполлон пожал плечами, улыбнулся своим мыслям и пощупал в кармане кошелек с ассигнациями. Почему бы не поискать под самой крышей или в подвале с окошечком под потолком совсем крохотную комнатку?

Занятый размышлениями и нехитрыми вычислениями, он не сразу заметил девушку — по виду служанку, — которая, проходя мимо, загляделась на него.

В руках у девушки была круглая коробка, обшитая розовым шелком и перевязанная алой лентой. Девушка прошла у Аполлона за спиной, оглянулась на Него, потом еще и еще раз, неловко шаг-нуда в сторону и оступилась — угодила ножкой в каменный водосток. Она упала посреди тротуара и охнула... На углу здания, видя случившуюся с девушкой неожиданность, хохотнул дворник.

Аполлон обернулся.

Коробка, обшитая шелком, катилась по тротуару к нему. Алая лента развязалась, крышка открылась, и из коробки просыпалась на булыжную мостовую всякая мелочь: пуговицы, пряжки, булавки...

Аполлон поймал коробку. А девушка уж была тут как тут: отряхнула плащик и бросилась собирать мелочь. Вид у девушки был перепуганный.

— Хорошо, хоть шляпка не выпала — миловал Господь!

— Шляпка? — Аполлон заглянул в коробку; на дне ее действительно покоилась восхитительная, воздушная, как крылья бабочки, розовая шляпка. — Эта шляпка, наверное, вам к лицу...

Он посмотрел на девушку и вспомнил ее. Это была та самая служанка, которая на масленицу гуляла по ярмарке со своей хозяйкой-красавицей и носила за ней корзинку с покупками. На такую удачу Аполлон и не рассчитывал.

— Что вы, господин! — девушка с вежливым кивком взяла коробку у него из рук. — Сразу видно, что вы приезжий и не знаете: служанки таких роскошных шляпок не носят...

— А вы служанка? — изобразил недоумение Аполлон. — С виду — настоящая барышня...

— Это шляпка госпожи...

Испуга девушки уже как ни бывало, и теперь она разговорилась и поведала, что шляпка эта третьего дня была заказана шляпнице Эвелине Грэм, у которой магазины не только в Петербурге, но и в Стокгольме, и в Гамбурге; бледность девушки прошла, глаза ее заблестели; пуговицы булавки и пряжки она ссыпала на дно коробки.

— Представляю, как огорчилась бы госпожа, испачкай я сейчас эту шляпку в навозе, — девушка оглянулась на грязную мостовую.

— Госпожа ваша, должно быть, злая? — спросил Аполлон как бы из вежливости, но у него по понятным причинам был большой интерес к этому разговору; и сердце учащенно билось. — Наверное, будет бранить?

— Что вы! Вовсе нет! Она строга, конечно... — девушка поглядывала на Аполлона с удовольствием (такой любезный молодой господин). — Я же сказала, что она огорчилась бы, но ничуть не разозлилась.

При Аполлоне был саквояжик наподобие лекарского; всех-то вещей с собой — в одной руке удержать.

Девушка покосилась на саквояж:

— Я вас задерживаю... А вы, стало быть, лекарь... Спешите... Такой молодой господин, а уже на лекаря выучились.

Аполлон пожал плечами, оглянулся на тумбу:

— Я не лекарь. Я читаю здесь афишки... Лицо девушки озарилось радостью.— Меня госпожа тоже выучила читать. Не верите?.. Вот смотрите... — она склонилась над одной афишкой. — Сом... нам... бул... а... — брови девушки взметнулись вверх. — Вы хотите сходить к этой женщине? У нее, говорят, шкаф сам по себе двигается, стол трясется и духи умерших отвечают на вопросы. Вы не боитесь?..

Аполлон улыбнулся:

— Нет.

— Вы такой смелый молодой господин?

— Я читаю вот здесь. Про жилье. Мне нужно жилье, видите ли... Хотя бы на время...

Девушка так и засияла:

— В таком случае меня вам сам Бог послал. Госпожа как раз сдает комнаты. Дом у нее большой, комнат много, очень много, большой выбор...

— Да ловко ли это? Без объявления...

— Ловко, ловко. Вот увидите... А не понравится — уйдете. Но я думаю: понравится... — весь сияющий вид девушки свидетельствовал о том, как рада она угодить скромному и любезному молодому человеку. — Не знаю, что думал хозяин, когда покупал этот дом: он, наверное, хотел, чтоб госпожа ему родила с дюжину детей... Так много комнат... И жильцы есть, увидите сами, — девушка потянула Аполлона за локоть. — Идемте, идемте! Госпожа будет довольна...

Аполлон посмотрел на девушку недоверчиво и с разочарованием; у него появились сомнения: хозяин?.. Быть может, граф Н. — этот хозяин и есть?

И приятели на том балу ввели Аполлона в заблуждение, и напрасно он бросился с головой в легкомысленную затею с инкогнито?

Но все-таки пошел за служанкой. Как бы то ни было, а увидеть женщину, которая столь смутила его покой, хотелось. А потом уйти — никто не помешает.

Девушка была бойкая, и Аполлон пришелся ей явно по душе. Спутница так и щебетала о всякой всячине. Аполлон же никак не мог отделаться от разочарования; к тому же не хотелось попасть в конфуз — договариваться о комнате, в которой вряд ли будет жить. Он тихо вздыхал... Это было бы выше всяких сил: каждый день глядеть на нее, столь милую сердцу, делящую счастье и супружеское ложе с самодовольным старцем... О Боже! Зачем ты допускаешь неравные браки?.. Зачем прелестные нежные бабочки сжигают себе крылья на догорающих свечах?..

— Вы будто печалитесь о чем-то? — заметила девушка.

— Нет, ни о чем... А далеко ли дом? В хорошем ли месте? — Аполлон, разумеется, знал, далеко ли дом, однако за вопросом этим он, будто за ширмой, хотел спрятать свое разочарование.

— В хорошем, в хорошем... Вот здесь — за углом.

Девушка шла довольно быстро и без устали говорила на ходу. Она рассказывала, какая добрая у нее госпожа, и какая красавица, и как ей, однако, не повезло в жизни — более года назад умер муж (Аполлон здесь вздохнул облегченно)... Впрочем госпожа уже сняла траур и велела служанкам спрятать креп на самое дно сундуков... Муж был старый...