Клеопатра - Карин Эссекс Страница 7

— Кровь Александра течет в твоих жилах медленней, чем в моих, мой повелитель! — дерзко воскликнула Теа.

— Милая моя, твоя греческая гордость может стоить нам трона. Неужели ты считаешь, что римляне смирят свои притязания на наши земли из-за нашего прославленного предка? Мы в беде. Наш предшественник, полоумный сводный брат, перед смертью оставил завещание, согласно которому весь Египет переходит к Риму. На этом основании римский Сенат неоднократно пытался предъявлять права на эти земли.

— А народ вытащил его из гимнасия и перерезал ему глотку! — воскликнула Теа. — И никакой Рим его не защитил! Так будет и с Римом!

Авлет поднял руки, его пальцы заметно дрожали.

— Ему перерезали глотку потому, что ненавидели. И хвала за то богам, иначе мне никогда бы не бывать царем, а тебе, моя прекрасная супруга, не бывать царицей.

— Повелитель, — вмешался Мелеагр. — Это убийство было протестом против Рима. Жители Александрии — и греки, и египтяне — не хотят торговать с римлянами. По городу ходят слухи, что ты собираешься позволить Риму покорить Египет. Народ взволнован. Ни греки, ни египтяне не желают склоняться перед Римом. Мне кажется, что в словах царицы есть доля правды. Возможно, настало время бросить римлянам вызов.

— А ты слышал поговорку: «Кого римляне хотят возвести на трон, они возводят на трон; кого они хотят сокрушить, они сокрушают»? Я не хочу, чтобы меня сокрушили, — горячо возразил Авлет. — Я не хочу, чтобы меня выслали на какой-нибудь грязный островок в Эгейском море, пока жадный римский наместник будет запускать пальцы в сокровища, накопленные моими предками. Жизнь мне еще не надоела. Я люблю свое толстое тело. И расставаться с ним не спешу. Мне его будет так не хватать!

Авлет закатил глаза под лоб, прикидываясь мертвым.

Нарушив дворцовый этикет, Клеопатра сорвалась с места и прыгнула отцу на колени. Он обнял дочку, прижал к груди и отвел с ее лица длинные рыжие волосы.

— За год до рождения этой маленькой царевны, — продолжил царь, — римская армия подавила восстание рабов, которых возглавлял гладиатор Спартак. Их было шесть тысяч. Их тела висели вдоль всей Аппиевой дороги, на протяжении трехсот миль. Трупы оставались на крестах полгода, как предупреждение для остальных. Месть римлян страшна, моя любимая Теа. Мне бы не хотелось видеть, как твое милое личико гниет на столбе. А еще меньше мне бы хотелось болтаться на соседнем кресте.

— Позволь напомнить тебе, Владыка, что мы — не рабы, — заметила Теа.

— Папа, расскажи нам про Спартака, — попросила Клеопатра, зная, что это разозлит Теа.

— Сколько можно! — возмутилась та, прижав руку к животу.

Клеопатра исполнилась подозрений, что ее мачеха снова в тягости. Она уже дала жизни двоим детям — девочке Арсиное, которой исполнилось два года, и маленькому принцу.

— Полгода, — не унимался Авлет. — Ты видела когда-нибудь труп человека, который умер полгода назад? Не мумию, а непогребенный труп? Не слишком приятное зрелище.

— Ты расскажешь нам историю, папа? — снова попросила царевна.

— Клеопатра, мы лучше послушаем нашего гостя. Говорят, он тогда сражался вместе с Крассом.

Девочка спрыгнула с колен отца и села в свое кресло. В ее представлении эти проклятые римляне были невыразимо притягательными.

* * *

Клеопатра заметила, что римлянин украдкой улыбается ей, когда царь отворачивался. Ей польстило такое внимание, и девочка начала улыбаться в ответ. Как и все зажиточные римляне, посол был крепким мужчиной. На его тоге красовалась узкая фиолетовая полоса — знак его ранга. Хотя он не был патрицием, но, по словам Авлета, мог похвастаться крупным состоянием. Римский посол, представляющий свой народ при чужеземных дворах, держался с явным превосходством, хотя и явился сюда с просьбой.

— Мою дочь очень взволновала история о том, как был повержен восставший раб Спартак, — весело заметил царь.

— Повелитель, я прибыл сюда по срочному делу и предпочел бы тешить тебя рассказами после того, как мы все обсудим.

— Да, мои советники предупредили меня, что ты хотел бы провозить пряности без обычных пошлин. Я уверен, что мы сумеем найти решение, которое устроит нас обоих, — промолвил Авлет.

— Господин, я привез тебе письмо от Помпея.

— От самого Помпея, великого полководца? — переспросил царь, расправляя плечи.

— Я встретил его в Иудее. Он ведет войну с иудеями и просит, чтобы ты доказал на деле дружбу между нашими странами. Помпею нужны провиант и солдаты, дабы он принудил эту упрямую нацию к повиновению.

Римлянин протянул Авлету письмо. Царь молча прочел его. Клеопатра заметила, что Теа принялась теребить мочку уха. Это значило, что царица волнуется. С тех пор как год назад Авлет закатил пир в честь Помпея, царь с женой постоянно спорили о том, стоит ли водить дружбу с римлянами. Тогда Авлет долго ворчал, придирчиво выбирая кушанья для пира, и требовал, чтобы каждому из тысячи гостей меняли золотые кубки после каждой перемены блюд, каковых было семь.

«Неужели ты в состоянии праздновать его победу над Сирией? — возмущалась Теа. — Ведь это же твоя родня!»

«Могу, дорогая царица, чтобы ему не пришло в голову уничтожить нас, — ответил царь. — Нас — меня, тебя и наших драгоценных крошек».

Авлет свернул письмо.

— Дружба с Помпеем Великим — большая честь для меня. Можешь передать ему, что я немедленно вышлю и золото, и восемь тысяч солдат.

— Но, любовь моя, — вмешалась Теа, и в ее голосе зазвенели настойчивость пополам с мольбой, — как посмотрят на это жители города?

Она повернулась к послу.

— Видишь ли, господин, неприязнь александрийцев к правящей семье может выражаться весьма ужасными способами. Мятеж — нож острый у горла, когда его не ожидаешь. Ты ведь понимаешь, что мы должны действовать, учитывая желания нашего народа?

Клеопатра сидела неподвижно, но теперь ее терпение иссякло. Что эта Теа себе позволяет, как она смеет открыто противоречить отцу? Девочка знала, что сейчас не ее черед вмешиваться в беседу, но она хотела вступиться за отца.

— Госпожа, Помпей — самый могущественный человек в целом мире. Наш отец желает стать ему другом. Разве это не делает ему честь?

— По крайней мере хоть один человек в моей семье разбирается и в политике, и в дружбе, — заметил царь, бросая укоризненные взгляды на Теа и Мелеагра. — Даже девятилетнее дитя понимает, как важно сохранить добрые отношения с человеком, который усмирил пиратов Средиземноморья и победил царя Митридата Понтийского.

Посол поклонился Авлету.

— На это Помпей и надеялся, владыка. Он верил, что великий царь Птолемей оценит его вклад в политику Средиземноморья и откликнется на просьбу о помощи.

Клеопатра помнила, что отец всегда принимал в расчет мнение римлян. Ей хотелось, чтобы ни напыщенный евнух, ни глупая мачеха не помешали договору Авлета с грозным Помпеем. И прежде чем кто-либо успел вставить слово, девочка обратилась к послу: