Финикийский корабль - Василий Ян Страница 7

Поэтому мы с вечера уже были в городе на набережной Северной гавани, где приютились среди тюков, кувшинов и свернутых канатов. На столбе в большой каменной чаше горело земляное масло [19], освещая дрожащим светом дощатые сходни корабля. За ним теснились другие корабли, теряясь во мраке.

Ам-Лайли сидела около меня, завернувшись в белый шерстяной плащ. Я лежал, положив голову ей на колени. Софэр, обняв рукой свой полосатый мешок, дремал, вздрагивая по временам, и то и дело спрашивал:

— Не показалось ли солнце?

Я смотрел, как взад и вперед проходили темные фигуры носильщиков, тащивших на корабль тюки, и не мог дождаться, когда же нас впустят на корабль.

Невдалеке горел костер. Вокруг него сидели люди в странных одеждах, непохожие на наших авалинских рыбаков. Один из них рассказывал:

— Морскую корову можно вызвать из глубины моря, если в тихую погоду, когда нет ветра, сидеть на носу корабля, жалобно плакать и звать:

«Малюточка, выйди ко мне, моя крошка». Она подплывет и высунет из воды свою тупоносую морду с длинными, как ножи, двумя передними зубами. Тут ты не зевай и скорее ударь ее гарпуном в глаз или в бок под левую лапу, а то она зубами схватит за край борта и перевернет корабль…

— Что ты рассказываешь про корову, — перебил другой голос. — Я вот своими глазами видел сказочный корабль, который свободно и без вреда погружается в морскую пучину, ныряет там, как утка, и снова всплывает на поверхность когда захочет. Это был корабль знаменитейшего из морских пиратов Лала-Зора, прозванного «Князем моря»…

— И ты его видел? И ты остался жив? Да из лап этого охотника за людьми не спасается никто!

— А я его не только видел, но и побывал на его сказочном, чудесном корабле…

— Рассказывай, только не завирайся! — воскликнули сидевшие у костра.

Я насторожил уши и подполз к ним ближе. Рассказчик продолжал:

— Вы не смотрите, что я калека, волочу ногу и плохо владею одной рукой. Не всегда это было так. Раньше я был лихой, сильный моряк и славился как лучший гарпунщик при охоте на китов…

— Не зовут ли тебя Ионой? — прервал один из слушателей и подмигнул другим. — Я слышал о пророке Ионе, которого проглотил кит, пожевал и выплюнул обратно. Не с тех ли пор ты сделался калекой?

— Меня зовут не Ионой, и я в пасти кита не побывал, но я был в жестких лапах зубастого Лала-Зора, а это пострашнее кита. Я служил тогда на кораблях иудейского царя Соломона, посланных в богатейшую страну Офир за золотом. Всего было сорок кораблей, и на каждом насчитывалось по сто моряков — все наши смелые сыны Анат.

— И ты, конечно, был лучше всех?

— Вероятно, я не был плохим, если меня сделали гарпунщиком на переднем корабле. Командир эскадры гнался за Лала-Зором, а корабль этого «Князя моря» можно узнать издалека: у него красные паруса, выкрашенные драгоценной пурпурной сидонской краской [20]. Наш грозный командир был уверен, что Лала-Зор от него не ускользнет. Ветер стих, паруса обвисли, и наши суда подходили к разбойнику с двух сторон на веслах. Я был, как уже сказал, на переднем корабле, приготовив гарпун. Вдруг вижу: корабль Лала-Зора больше не движется. Красные паруса полощутся на слабом ветерке, и весла убраны. «Что за притча? — думаю. — Изменили Лала-Зору его молодцы?

Не хотят ли выдать его живьем?» И вдруг паруса быстро свернулись, мачта плавно опустилась на корму, и все люки закрылись крышками… А мы все подплываем ближе: «Гарпун! — закричал с мостика кормчий. — Гарпун ему в бок, это рассеет колдовство!» А мы уже совсем близко, скоро сцепимся бортами. Я метнул гарпун, и он вонзился в корабль Лала-Зора, точно это был мягкий, живой бок дельфина. А конец веревки вдруг обвился вокруг меня, как змея.

— Колдовство! Явное колдовство! — воскликнули голоса.

— Верно, что колдовство, — продолжал рассказчик, — потому что на моих глазах корабль Лала-Зора вдруг погрузился носом в бурные волны и быстро стал уходить под воду и меня утащил с собой…

— Вот враль-то! — воскликнул кто-то. — Разве могут корабли с живыми людьми по своей воле всплывать или погружаться в морскую пучину? Этого нет и никогда не будет! Здравый рассудок нам говорит, что Ваал, Молох и другие великие боги так премудро устроили этот мир, что человек ходит по земле, рыба плавает под водой, а журавль, орел и другие птицы летают по воздуху…

— А разве Икар, сын искусного мастера Дедала, не летал по воздуху?

— Это все сказки.

— Не спорьте! Продолжай! Расскажи, видел ли ты Лала-Зора? Говорил ли с ним?

— Видел, и случилось это так…

Громкий окрик прервал разговоры:

— Кому на корабль? Идите по порядку, не толкайтесь на мостках!

Мать обняла меня так крепко, точно кто-то хотел меня оторвать от нее.

— Смотри, Эли, непременно разыщи отца и узнай, что с ним. А если он умер, то сходи на его могилу, поклонись ей и поставь одну чашку с кашей, другую с маслом. А затем не оставайся ни одного лишнего часа, торопи доброго Софэра-бобо скорее возвращаться домой. Да не подходи близко к борту корабля, а то упадешь в море…

— Чего ты боишься, Ам-Лайли, я же не маленький! Зато я увижу новую землю и проеду на большом настоящем корабле!

Я обнял ее, схватил свой мешок с лепешками и кувшин с молоком и вслед за Софэром пошел по мосткам на корабль. Мы не знали, куда пройти. Корабль раньше казался большим, пока строился, а теперь он был так завален разными тюками, что на нем было очень тесно. Мимо нас пробегали корабельщики, толкаясь и наступая на ноги.

— Э, да это знакомые: старый дуб с желудем! (Я узнал стройного моряка, который мне объяснял на берегу, как строят корабль.) И вы тоже едете? Куда? В Яфо? Ладно. Полезайте туда, наверх! — Он показал в угол корабля.

Старик с трудом пробрался наверх; мы растянулись на мешках, недалеко от площадки рулевых, и оттуда смотрели, что делается на корабле.

Перед нами сидели на одиннадцати скамьях полуголые гребцы с длинными волосами, обросшие косматыми бородами. Некоторые из них были прикованы за ногу. Одни дремали, прислонившись к борту, другие переговаривались грубыми голосами. Между ними посредине возвышалась толстая мачта, и на ней была прикреплена канатами поперечная балка с подобранным парусом. На корабле собралось много путников. Они сидели среди своих вещей, шумели, спорили и бранились.

— Готовься! — прогремел звучный голос. На площадке кормчего стоял знакомый моряк и, приставив медную трубу ко рту, выкрикивал приказания:

— Снимай мостки!

Доски, которые вели на корабль, поползли на берег, подхваченные рабочими. Мне стало страшно и грустно, захотелось прыгнуть назад, на берег, где виднелся в тумане рассвета белый плащ Ам-Лайли.