Дж. Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски Страница 67

В то время Клэр соответствовала идеалам Сэлинджера настолько, что саму ее можно было принять за его создание. И она, и ее жизнь необыкновенно напоминали его героиню Эсме. Клэр Дуглас родилась гб ноября в Лондоне. Сэлинджер обожал все британское, и ее происхождение, несомненно, добавляло ей привлекательности в его глазах. Подобно Эсме, Клэр воспитывалась гувернанткой, а над ее детством нависла тень Второй мировой войны. В 1939 году ее вместе со старшим единоутробным братом Гэвином отправили из Лондона в сельскую местность, чтобы укрыть от бомбежек. Клэр оказалась в монастыре, в то время как ее родители остались в городе. В 1940 году их дом был разрушен бомбой. Клэр и Гэвина (им было соответственно шесть и восемь лет) решили отправить от греха подальше в Америку, куда они и переехали в сопровождении матери.

Джин Дуглас с детьми прибыла в Нью-Йорк 7 июля 1940 года на пароходе «Скифия». Оказавшись в Америке, Джин Дуглас осталась в Нью-Йорке ожидать мужа, а детей на время войны определили в приютившие их семьи. К началу 1941 года родители Клэр обосновались на Манхэттене, но дети продолжали жить у чужих людей. Так что при живых и здоровых родителях Клэр и Гэвин росли без них точно так же, как Эсме и Чарльз без своих родителей, которых унесла смерть.

Хотя Сэлинджер в своем рассказе дал Эсме и Чарльзу духовный и эмоциональный стержень, реальный опыт войны лишил Клэр и Гэвина как корней, так и какого бы то ни было жизненного компаса. Особенно пострадал Гэвин, ему не удалось, подобно Чарльзу из «Дорогой Эсме», чудесным образом сохранить свою личность. Он стал неуравновешенным, грубил, добиваясь того, что их с сестрой постоянно перекидывали с рук на руки (за время войны они побывали на воспитании в семи семьях). Клэр после этого снова отправили к монахиням, на сей раз в монастырь Мериделл в Сафферне, штат Нью-Йорк, после чего она поступила в Шипли, где и познакомилась с Сэлинджером в 1950 году.

Учитывая, насколько хаотичной оказалась ее жизнь, нетрудно понять, почему Сэлинджер в ее глазах объединил в себе фигуры отца, учителя, опекуна и возлюбленного, и все — одновременно.

Что же касается Сэлинджера, то Клэр с ее прошлым, юной красотой и нежным обаянием казалась ему жизненным воплощением Эсме. К тому же у них оказалось много общих интересов. Обоих увлекала религия, а в Шипли Клэр обожала те же предметы, что и Сэлинджер в свое время в Вэлли-Фордж: драматическое искусство, языки и спорт. Клэр была интеллектуально развитой девушкой, она с отличием окончила одну из самых престижных школ в стране и, несмотря на то что в 1954 году выглядела чрезвычайно хрупкой, отнюдь не представляла собой некий пустой сосуд, который Сэлинджер мог бы по своей прихоти наполнять. И все же она глубоко любила Сэлинджера и обладала удивительной способностью преодолевать все защитные редуты, которые он выстраивал вокруг своего внутреннего «я». Когда он был с ней, то становился веселым и беспечным, позволяя себе вернуться к своей былой юношеской непосредственности. Клэр спасала его от чувства одиночества и депрессии и, вероятно, осознавала это. Каждый из них воплощал именно то, что в данный момент требовалось другому. Для обоих наступила пора угомониться, поставить крест на прошлом и заняться строительством новой жизни.

Отношения Сэлинджера с Клэр Дуглас определяли его жизнь в 1954 году, в тот год он не опубликовал ни одной новой строчки. Впрочем, писательская карьера от этого не пострадала. «Над пропастью во ржи» и «Девять рассказов» продолжали расходиться в громадном количестве. В том же году отдельные рассказы перепечатывались в различных сборниках. «Лапа-растяпа» — в «Лучших американских рассказах», вышедших в издательстве «Делл»; «Перед самой войной с эскимосами» — в «Рассказах из сердца великого города» издательства «Бентам». «Девять рассказов» выпустила массовым тиражом «Нью амери-кэн лайбрери» — в мягкой обложке без иллюстрации.

Тогда же Сэлинджеру как писателю был оказан еще один знак внимания: сэр Лоуренс Оливье обратился к нему через Джейми Хэмилтона, испрашивая разрешения сделать из «Дорогой Эсме» радиодраму для Би-би-си. «Он горит желанием поработать над «Дорогой Эсме», — писал Хэмилтон, — и надеется, что вы все же согласитесь». Сэлинджер таким образом стал бы первым и единственным современным автором, включенным Лоуренсом Оливье в серию его радиопостановок, что, конечно, было весьма лестно, однако писатель отказался. Он еще не забыл историю с «Моим глупым сердцем» и даже Лоуренсу Оливье побоялся доверить «Эсме». И если Оливье был просто удивлен отказом Сэлинджера, то Джейми Хэмилтон буквально рвал и метал.

Отношения Сэлинджера с Клэр Дуглас стали фоном для «Фрэнни», единственного рассказа, который он написал и 1954 году. С самого момента его публикации многочисленные исследователи неизменно указывали на Клэр как на прототип Фрэнни. Сэлинджер часто привносил в рассказы свои личные Впечатления и переживания, поэтому вряд ли стоит сомневаться в том, что Фрэнни из рассказа действительно является отражением Клэр Дуглас. Ее брат Гэвин также разделял это мнение. В 1961 году он сообщил журналу «Тайм», что «синий, обшитый белой кожей» чемодан, который принадлежит в рассказе Фрэнни, был тем самым чемоданом, с которым она приезжала к Колману Моклеру. Далее Гэвин язвительно замечает, что это именно Сэлинджер во время написания рассказа навязал его сестре ту самую Иисусову молитву, которая лежит в основе сюжета. «Она просто подсела тогда на Иисусову молитву, — вспоминал Гэвин Дуглас. — Джерри ведь мастер подсаживать людей на такие штуки». Несмотря на насмешливый тон Гэвина, никто никогда не пытался оспорить его утверждение. Если оно верно, то в отношении самого Сэлинджера к Иисусовой молитве можно увидеть только симпатию, не всегда улавливаемую читателями.

Еще одна параллель между художественным вымыслом и реальными событиями прослеживается в образе Лейна Кутеля, «кавалера» Фрэнни. Уже давно всеми признано, что Лейн из рассказа имеет своим прототипом первого мужа Клэр. Тем не менее Сэлинджер изображает Лейна надутым и высокомерным, чересчур рассудочным, чтобы соответствовать духовным запросам Фрэнни. В реальной жизни религиозное просветление, приписанное в рассказе Фрэнни, испытал Моклер, хотя, быть может, именно оно обернулось духовным кризисом для Клэр.

Похоже, что основные линии сюжета «Фрэнни» Сэлинджер наметил задолго до короткого замужества Клэр. Более того, не исключено, что идея рассказа зародилась одновременно с идеей «Над пропастью во ржи». Когда «Голубой период де Домье-Смита» был отвергнут «Нью-Йоркером» в 1951 году, Сэлинджер сказал Гасу Лобрано, что собирается написать «ту самую историю про колледж», так что, если даже Сэлинджер и насытил «Фрэнни» многочисленными деталями собственной жизни, сам рассказ ни в коем случае не является изложением того, что случилось с ним самим. Многие персонажи Сэлинджера нередко имели прототипами реальных людей, но очень скоро авторское воображение брало верх и источники отступали на второй план. Поэтому Лейн Кутель может напоминать Колмана Моклера не более, чем Роберт Экли — конкретного одноклассника Сэлинджера, а Рэймонд Форд — Чарльза Хэнсона Тауна.

«Фрэнни» — это история молодой женщины, начинающей сомневаться в ценностях, которым поклоняются окружающие ее люди. Считая, что жизнь не может сводиться лишь к достижению эгоистических целей и к конкуренции, она решает заняться поисками духовного пути к счастью. Когда, отчаявшись получить ответ на свои вопросы, Фрэнни случайно обнаруживает маленькую зеленую книжку под названием «Путь странника», она немедленно к ней приникает. Читателю вскоре сообщается, что Фрэнни настолько захвачена ее содержанием — историей русского крестьянина-странника, который стремится выполнить библейское наставление «молиться неустанно», — что сама становится горячей приверженкой приведенной в книге Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Она повторяет эту молитву как мантру, пока слова не начинают звучать в одном ритме с сердцебиением и не захватывают все ее существо.