Каменный Кулак и мешок смерти - Янис Кууне Страница 65

Что бы ни говорил Олькша, изнывавший от жары в седле трусоватой и ленивой кобылы, но десять дней, в течение которых галисийцы следовали по берегу за драккарами викингов, были прекрасны. Невысокие горы Галисии затейливо разнились по цветам, точно лоскутки зеленого и синего тканья. Вода в ручьях была чиста и приятна на вкус. Купы и рощи были полны деревьев, прежде никогда Волькшей не виданных. Да и галисийский язык оказался не таким уж и сложным. Дальнее сродство связывало его с наречием галлов, которое Годинович выучил на Луаре за год до того. Видя рвение варяжского хольда к овладению гальего, Брегондо начал чуть больше доверять северянам. А под стенами Порту и вовсе возблагодарил своего бога Хесуса за то, что решился на столь безумный поход бок о бок с шёрёвернами.

Пропустить такой богатый город, как Порту, Хрольф никак не мог, да и его лиллешеппари ему этого не позволили бы. Русь устала ждать. Шёрёверны и так согласились не разорять окрестности Виго, лишь скрепя сердца ожиданием более легкой поживы в землях моросов. Когда же река Дуэро раскрыла ватаге свои дразнящие сказочным благополучием берега, сдержать мореходов от грабежа смог бы только всесильный Один.

Жители Порту если и видели прежде варяжские драккары, то было это в незапамятные времена и едва ли в таком обилии. Потому, когда гладь реки под стенами города почернела от судов, многие портуанцы вышли полюбопытствовать на пришлецов без всякой брони и оружия.

– Рuth! Ruth fort! Fort! Och at billar! Ruth! [205]– громыхали над рекой хриплые крики шеппарей.

А горожане даже и не думали, о чем кричат пришлецы, прежде чем, размахивая боевыми топорами, с ладей не начали спрыгивать первые длиннобородые ратари в кожаных доспехах.

Шум вспыхнувшей резни привлек внимание стражников. Они бросились закрывать южные ворота. Но в это время с северо-восточных холмов на город обрушилась лавина галисийских всадников, подле которых, держась за сбрую, бежали латники. В мгновение ока они ворвались через противоположные ворота и опрокинули городскую дружину, едва успевшую схватиться за оружие. Одним ударом Порту был раздавлен, и только брызги крови разлетелись по окрестностям.

И опять пылали святилища. Только на этот раз люди Мертвого Бога Хесуса жгли дома Вечного Бога Яллы. Галисийцы безжалостно предавали мечу всякого, кто имел наружность мороса, даже если тот говорил на языке свебов [206]или вестготов.

И опять трещали засовы закромов, ломаемые тяжелыми билами. Все, на что падал алчный взор варягов, тут же становилось добычей и сваливалось в огромные кучи неподалеку от драккаров.

И опять верещали и молили о пощаде отроковицы, терявшие невинность в стальных объятиях северных чудищ: победители походя орошали их утробы семенем, перекипевшим во время битвы.

Сожжены, разграблены и унижены были все селения на полдня пути вокруг Порту. Невольников исчисляли тысячами, курган награбленного добра высился вровень с городской стеной.

На третий день грабежа Брегондо подступил к Гастингу, и лицо его выражало решительность намерений. Хрольф, мучимый тяжелый похмельем, пребывал в скверном настроении, однако при виде славного союзника постарался растянуть пересохшие губы в улыбке.

– Чего хочет любезный Брегондо? – спросил морской ярл через Годиновича.

– Я хочу, чтобы все галисийцы, портуанцы, иберы, баски и прочие христиане, взятые в бою или после него, были отпущены, – потребовал воевода Виго. – Мои люди пришли сюда воевать с богомерзкими моросами за свободу наших земель, а не убить своих братьев в Хесусе.

Волькша истолковал слова Брегондо, добавив от себя, что такая милость могла бы укрепить доверие между галисийцами и викингами.

– А то я не понимаю, – огрызнулся Хрольф, но тут же осклабился и похлопал Варга по плечу. – Я, Кнутнев, хоть и сын бонде, а кое-чему за эти годы научился. Передай галисийскому форингу, что мы отпустим всех, кого он укажет. Нам сейчас лишний груз на ладьях ни к чему.

Воевода Виго очень обрадовался, услышав ответ Гастинга.

– А что вы собираетесь сделать с моросами? – спросил он как бы между прочим.

– А что бы сделал ты? – морщась от похмельной немочи, полюбопытствовал Гастинг.

– Убил бы всех до единого! – решительно ответил Брегондо.

Хрольф поразмыслил несколько мгновений, а потом сказал безразличным голосом:

– Вот и убей. Если от этого твой бог станет больше помогать тебе в бою, то убей их всех и окропи голову их кровью.

На следующий день дружинники Брегондо отпустили на волю семь тысяч тех, кого сочли своими единоверцами, и зарезали девять тысяч тех, кого признали мусульманами. Камни на улицах Порту стали липкими от крови, а к вечеру город изнемогал от невообразимого скопища мух. Полночи портуанцы и галисийцы сбрасывали тела казненных в воды Дуаро, но лица еспаньолов светились счастьем даже при тусклом свете костров…

На следующий день варяги грузили награбленное на кнорры и отправили первую добычу на север. Во время погрузки к Хрольфу подошел Брегондо и доложил, что его отряд пополнился еще пятью сотнями добровольцев, готовых нести праведный гнев Хесуса в земли, изнывающие под гнетом моросов, покуда благородный Гастинг будет вести туда своих ладьи. Прибавление в отряде всадников было сравнительно невелико. К тому же люди Брегондо все равно двигались независимо от драккаров, так что морской ярл пропустил слова воеводы Виго мимо ушей.

Однако через несколько дней под стенами Лисбоа ему пришлось по-другому взглянуть на пользу, которую приносили его походу столь истовые союзники.