Образ Другого. Мусульмане в хрониках крестовых походов - Светлана Лучицкая Страница 62

Важный ракурс, в котором хронисты рассматривают сарацин, — экзотический. В описании военной тактики хронистами Первого крестового похода есть определенная логика — они переходят от рассказов о менее необычном к рассказам о более необычном. Вообще черты экзотики мусульманского мира обнаруживаются всякий раз, когда хронисты соприкасаются с чем-то совершенно непривычным и незнакомым, даже когда, например, они замечают разницу между тяжелой кавалерией христианских рыцарей и легкой кавалерией мусульман. Многие детали военного дела сарацин вызывали у христианских писателей настоящий эмоциональный шок, и прежде всего применяемый мусульманскими воинами в крепостной войне «греческий огонь» — зажигательная смесь, состоявшая из смолы, серы, селитры, горючих масел и других веществ. Его использование в осадных операциях было обычным делом в арабском и византийском мире. ^[820] Византийцы узнали о секрете его изготовления от арабов, владевших тайнами пиротехники Востока, и нередко применяли его в военных операциях на море, но крестоносцам он был неизвестен, и впервые христианские рыцари познакомились с ним во время крестовых походов. В своей хронике Альберт Аахенский сообщает, как во время осады христианами Антиохии в 1098 г. иноверцы выливали кипящую смесь, состоящую, по его словам, из смолы и горящей пакли, на крепостные стены. ^[821] Бодри Дейльский, рассказывая о событиях осадной войны 1098 г., также упоминает о том, как турки обстреливали осадные машины стрелами, камнями и «греческим огнем» христиан и «не позволяли им никакого отдохновения». ^[822] Необычное зрелище производило на крестоносцев огромное впечатление. В средневековой культурной традиции ignus graecus был неотъемлемой чертой экзотического Востока. «Греческому огню» приписывали необычные свойства и волшебную силу. У Жуанвиля, описывающего в своих «Мемуарах» действие «греческого огня», он являлся как молния с неба, как летящий в воздухе дракон, и всякий раз Людовик Святой простирал руки к Богу и просил пощадить его людей. ^[823] Его действие внушало почти священный страх. В старофранцузском героическом эпосе «греческий огонь» («feu gregois») весьма часто фигурирует как одно из самых испытанных средств мусульманских воинов, ^[824] и знание сарацинами секрета его применения рассматривается как часть их магической силы. В героической песни «Фьерабрас» ^[825] сарацинская волшебница Флорипа владеет магическими искусствами и потому знает чары, с помощью которых гасится «греческий огонь». ^[826] Этот необычный для крестоносцев вид оружия описан и в песнях первого цикла крестового похода: поэты поражены силой огня, они описывают экзотический вид оружия и производимый им эффект. ^[827] Рассказы о необычном явлении часто встречаются в литературных сочинениях. Средневековые читатели воспринимали сообщения хронистов в контексте этой традиции. Но стремились ли авторы хроник лишь к тому, чтобы создать образ экзотического Востока? Все же экзотические явления упоминаются лишь постольку, поскольку они играли какую-то роль в жизни христианских рыцарей — например, ignus graecus представлял для них большую опасность. В их описаниях внезапного и устрашающего действия «греческого огня» в самом деле слышен отзвук непосредственного контакта с восточной реальностью. Но хронисты не ищут экзотическое, необычное ради него самого. Характерное для них острое восприятие различия сближает их сочинения со средневековыми рассказами об экзотике иных земель и иных народов. Но, конечно, в описании мусульманского мира в «шансон де жест» и трактатах путешественников намного больше экзотики. ^[828]

Необычным, экзотическим представляется хронистам и поведение мусульман в бою. Так, по словам хронистов, в сражении сарацины издают громкие крики и вопли; вступление в битву сопровождается у них музыкой — звоном тамбуринов или боем барабанов. Традиционные фразы «у них это в обычае» ^[829] предваряют рассказ об удивительных для крестоносцев обычаях мусульман. Все эти необычные для христиан вещи изумляют хронистов. Гвиберт Ножанский так описывает начало сражения, в котором участвовал Боэмунд: «Когда они (сарацины. — С. Л.) заметили приближающегося Боэмунда, то начали гнусно шипеть и верещать, издавая громкие возгласы». ^[830] С началом каждой битвы мусульмане, по словам Анонима, начинают «визжать и тараторить и вопить высоким голосом (excelsa voce) неизвестно что на своем языке»; ^[831] хронисты рассказывают о своих противниках, что те «шипят и издают дьявольский звук» (diabolicum sonum); ^[832] они также «скрежещут зубами и по-собачьи лают, так как полагают, что таким образом пугают своих противников». ^[833] Язычники, с которыми предстоит сражаться христианам, изображаются в хрониках чудовищным диким народом, победить который чрезвычайно трудно. Хронисты подчеркивают удивление христиан этими людьми другой цивилизации, другого образа жизни, иначе вооруженными, предпочитающих совершенно иную манеру ведения боя. Этот образ бесчисленных кричащих масс не лишен оттенков чудесного, присущих и изображению язычников в «шансон де жест». ^[834]