Русская Ницца - Сергей Нечаев Страница 61

С апреля 1919 года М. В. Ярославцев командовал Островским полком. Здесь он также проявил себя энергичным командиром. В мае 1919 года его полк вместе с приданным ему конно-егерским дивизионом занял Копорье, нанеся поражение двум красным полкам, отрядам моряков и курсантов.

Потом М. В. Ярославцев был назначен командиром 2-й дивизии, входившей в состав 1-го корпуса Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича. После контрнаступления красных длительное время вел оборонительные бои в районе Копорья, умело маневрируя, противостоял превосходящим силам Красной армии.

24 июля 1919 года М. В. Ярославцев был произведен в генерал-майоры. Его дивизия без серьезных потерь отступил за реку Аута, где закрепилась и отбила попытки красных форсировать реку.

В октябре 1919 года во главе 2-й дивизии генерал участвовал в наступлении Северо-Западной армии на Петроград. Дивизия приняла участие в занятии Гатчины, после ожесточенных боев прорвалась к Царскому Селу и 21 октября смогла занять центр города, приступив к подготовке штурма Пулковских высот. После начала контрнаступления красных войск М. В. Ярославцев был вынужден отойти и вел оборонительные бои за Гатчину, окончательно отступив только после получения соответствующего приказа. В середине ноября, как и во время предыдущего наступления, М. В. Ярославцев отвел свою дивизию за реку Луга. После этого он принял командование вновь сформированной 3-й дивизией.

* * *

В 1921 году М. В. Ярославцев вместе с супругой Евгенией Семеновной перебрался в Польшу. Там он некоторое время находился в лагере для интернированных в Ломже под Варшавой, затем стал военным консультантом председателя Русского эвакуационного комитета Б. В. Савинкова. Через полтора года Ярославцевы переехали во Францию.

Об условиях жизни русских эмигрантов во Франции свидетельствуют документы. М. В. Ярославцев прибыл в Париж в сентябре 1923 года с беженским паспортом, выданным в Варшаве, и устроился консьержем за двести франков в месяц плюс жилье. Затем с февраля 1923 по июль 1924 года он был разнорабочим на одном из заводов. В этом же году он получил временную работу на одном из парижских вокзалов, но потом вновь вернулся на завод. Среди справок, выданных ему заводским управлением, есть временные пробелы: бывший генерал то уходил, то вновь устраивался на работу. Совершенно очевидно, что положение разнорабочего его не устраивало, но ничего другого найти не удавалось. Известно, например, что с мая 1926 года по июль 1927 года, а потом с сентября по декабрь 1927 года он трудился на заводе «Ситроен».

Этот завод был построен в Париже, в одном из районов, расположенных недалеко от Эйфелевой башни. Произошло это в годы Первой мировой войны с целью обеспечения многочисленных военных заказов. Основателем и хозяином завода был Андре Ситроен, сын богатого еврейского выходца из Одессы, по фамилии Цитрон.

Бывший российский генерал не был «летуном», просто для русских эмигрантов было очень трудно с трудоустройством, брали только на временные работы. Французы наших соотечественников за равных себе не считали. В. В. Большаков в книге «Русские березы под Парижем» пишет:

«Столбовые дворяне, родовитые князья шли в привратники, в официанты, крупье, а то и просто в рабочие. Сколько их было?»

М. В. Ярославцеву еще повезло: в 1927 году в течение трех летних месяцев он трудился шофером-механиком, благо офицерские навыки помогли — он очень хорошо знал технику.

А вот в феврале 1928 года он уже работал в книготорговой фирме «Источник» (La Source), причем в отзыве написано, что работал он на совесть. И вновь, как это происходило на предыдущих местах работы, он вскоре был вынужден уйти, чтобы искать новое место. Но такова уж была нелегкая русская эмигрантская доля — нигде надолго не оставляли. Вот что, например, писал в 1938 году один из соредакторов журнала «Часовой» бывший офицер-дроздовец Евгений Тарусский:

«Для большинства понижение социального статуса было столь резким, что некоторые офицеры стыдились сообщать иностранцам свои звания. Однажды немецкая газета с удивлением сообщила, что у крестьянина двадцать лет пробатрачил русский эмигрант, и лишь после его смерти из бумаг стало известно, что он был генералом».

Наконец, из Парижа М. В. Ярославцев переехал в Ниццу, где ему удалось получить место водителя прокатных автомобилей, а в 1931–1935 гг. он вновь был консьержем.

В. В. Большаков пишет:

«Памятка русской колонии в Ницце» с дежурным оптимизмом встречала вновь прибывших: «Нигде в Европе русскому бедняку не живется так хорошо, как в Ницце. Кто не калека и не совсем еще износился в физическом смысле, тот здесь найдет себе работу или занятие… Кто устраивается в шоферы, кто в «кухонные мужики», кто в агенты комиссионных контор, кто возит в колясочке больного… Что касается до женского труда, то спрос на него буквально неограничен. В Ницце нет, кажется, ни одного обывателя, который бы не мечтал иметь русскую прислугу. А кто к такого рода работе не привык, для того всегда готово место к детям, правда, преимущественно к маленьким, или работа по части рукоделий».

* * *

В 1932 году Михаил Владимирович стал вдовцом. Его жена Евгения Семеновна умерла и была похоронена на местном православном кладбище «Кокад».

В это сложное время бывший генерал под влиянием пережитого много думал о своей жизни и постепенно углубился в вопросы религии. Глубоко переживая смерть супруги, он начал готовиться к священнослужению. Решив, что именно в этом заключается теперь смысл его жизни, М. В. Ярославцев переехал в Болгарию, где окончил Пастырско-богословское училище при монастыре Святого Кирика. Потом он учился на богословском факультете Софийского университета (в те годы Балканские страны стали средоточием русской интеллектуальной элиты).

С апреля 1937 года Михаил Владимирович стал диаконом, а потом иереем в юрисдикции Константинопольского Патриархата, находившегося в подчинении митрополита Евлогия (Георгиевского). Во французском удостоверении личности, выданном М. В. Ярославцеву в префектуре департамента Приморские Альпы, в графе «Профессия» можно прочитать: «Кюре православной церкви» (Curé de l'Eglise Orthodoxe).

В это время на далеких марокканских землях французские власти активно занимались разработкой месторождений полезных ископаемых. В одной из провинций, в самой пустынной части страны, начал строиться фосфатный завод. В связи с этим французы стали охотно предоставлять рабочие места русским эмигрантам. Многие из числа бывших офицеров, знакомых с топографией, владевшие инженерными навыками, да и просто отставные легионеры или отчаявшиеся искать счастья в Европе люди, приезжали на работу в городок Курибгу. В этом районе разработка фосфатов велась с 1922 года. Само месторождение имело площадь около 4000 кв. км, содержание минерала в породе было высокое — в среднем около 75 %. Таким образом, тут образовалась небольшая русская община со своим православным приходом.

Так с 1937 года М. В. Ярославцев стал настоятелем Свято-Троицкого храма города Курибга в Марокко.

Церковь эта была перестроена в 1930 году из барака, где до этого проводились католические службы (французы построили себе новый, более вместительный храм, а старый отдали русским). Михаил Владимирович стал духовным пастырем русских рабочих, трудившихся на фосфатном предприятии.