Александр Беляев - Зеев Бар-Селла Страница 60

«Еще до восхода солнца путники вышли из дома.

— Все в сборе? Где проводники? — спросил Дулов.

— Они сейчас придут, — ответила Эльза и ударила в небольшой гонг, висящий у веранды. Два чернокожих выбежали из флигеля и присоединились к охотникам.

— Ну, вот, теперь все, — сказал Дулов. — Идем же! Что вы, Качинский?

Но Качинский не двигался. Он стоял сосредоточенный, как будто прислушивался к чему-то.

Дулов шевельнул бровями и тихо сказал, обращаясь к Эльзе:

— Очевидно, с ним говорят из Москвы… Так рано? Что-то срочное.

А Качинский вынул из кармана коробочку, которую уже видела Эльза, приложил к виску и сосредоточился еще больше; губы его плотно сжались, и он даже прикрыл глаза. Потом вздохнул, спрятал коробочку и сказал:

— К сожалению, наша охота отменяется…

— Почему? — спросила недовольно Эльза.

— Приказ из Москвы, — ответил Качинский… Мы должны, не теряя ни минуты времени, отправиться в обратный путь…

— Что-нибудь серьезное? — спросил озабоченно Дулов.

— Да, нам придется охотиться на более крупную дичь.

— Более крупную, чем львы? — с удивлением спросила Эльза.

— По крайней мере, на более опасную…

— Война? — спросил Дулов.

— Уже! — отозвался Штирнер.

— Да, уже, — ответил Качинский. — Для нас это не было неожиданностью. Вопрос был во времени…

— Но с кем? — опять спросила Эльза.

— Со всем миром! — ответил Качинский.

Дулов уже дал мыслеприказ, и на яхте лихорадочно готовились к отплытию.

Пока шли все эти сборы, Качинский объяснял Эльзе положение вещей.

— С тех пор, как в руках нашего правительства оказалось новое могучее орудие, все буржуазные государства стали готовиться к борьбе с нами. Мы оставались верны нашей миролюбивой политике и не выступали зачинщиком…

— Тут были и другие причины, — усмехнулся Дулов.

— Ну, конечно, — ответил Качинский, — как бы то ни было, не мы первые бросаем вызов. Ну-с, простите за беспокойство. Позвольте поблагодарить вас за приют…

— Я провожу вас, — сказала Эльза дрогнувшим голосом.

Путники спустились к берегу.

— Прощайте, — сказала Эльза, протягивая руку Штирнеру.

— Лучше скажите: до свидания. По крайней мере, я надеюсь вернуться живым с войны, значит, мы еще встретимся. Думаю, что ни одной капли крови не прольется в этой войне, хотя она будет войной не на жизнь, а на смерть — войной между старым и новым миром…

— Паруса подняты! — торопил Качинский.

Путники наскоро попрощались, уселись в шлюпку и скоро взошли на борт яхты. Стоя на борту, они махали оттуда шляпами и платками. Эльза с берега следила за яхтой. Огненный шар солнца поднялся из-за горизонта и залил красным светом яхту. И развевающиеся в руках платки были красны, как поднятый брейта-вымпел. Попутный ветер надул паруса и яхта легко понеслась вперед…

Штирнер, Качинский и Дулов сидели молча. Они слушали вести из Москвы. Штирнер оказался не совсем прав. Без крови не обошлось и в этой войне.

Хотя война и не была неожиданностью, но момент начала войны никто не мог предугадать. И прежде, чем были пущены в ход мыслепередатчики, враг успел сбросить несколько бомб с аэропланов на пограничные города, истребив несколько сот мирных жителей. Однако на этом и кончились успехи врагов. Мощные мыслепередатчики излучили внушение вражеским летчикам, которые снизили свои аэропланы на русской территории и были взяты в плен. В то же время была пущена вдоль всей границы „заградительная паническая волна“! Ни один вражеский солдат не мог переступить этой зоны. Люди и лошади в панике бежали.

В таком положении были события через несколько минут после начала войны. Невидимая, но непреодолимая стена мыслеволн ограждала территорию союза от всех натисков врага. Не только армия и воздушный флот, но и подводные суда были бессильны перед этой невидимой преградой. Мыслеволны проникали сквозь воду и стенки подводных лодок, хотя и с некоторой потерей мощности. Границы государства были в полной безопасности.

Но все же присутствие Качинского, ведавшего всем делом мыслепередачи, было необходимо. Его вызывали на заседание военно-революционного совета для обсуждения плана дальнейших действий.

Дело было спешное. И путешественники, прибыв в порт, решили не плыть на пароходе, а лететь на аэроплане.

То обстоятельство, что аэроплан и его команда принадлежали французам, нисколько не смущало путников.

Они смело подошли к аэродрому.

Хмурый, озабоченный офицер подошел к ним и довольно грубо сказал:

— Кто вы? Что вам угодно?

Качинский не ответил. Он только внимательно посмотрел в глаза офицера.