Корень зла - Петр Полевой Страница 60

Ксения так привыкла к ежедневным вечерним посещениям Дмитрия, что наконец не могла уж представить себе вечера без свидания и беседы с ним… А в этих беседах для Ксении было так много нового и привлекательного, так много поразительного и отуманивающего воображение совсем молодой девушки. Он говорил ей о своих скитаниях, писал живую картину жизни польских магнатов, описывал удалые набеги запорожского рыцарства, яркими красками передавал перенесенные им лишения, унижения и страдания — и Ксения слушала его жадно, боясь проронить хотя бы одно слово, боясь прервать нить его увлекательного рассказа. И чем чаще, чем дольше она его слушала, тем более проникалось ее сердце горячей любовью и уважением к этому юноше, который уже успел так много испытать, так много увидеть и узнать. Случалось, что от рассказов о виденном и пережитом на чужбине Дмитрий переходил и к впечатлениям дня, переходил к рассуждениям о московской действительности и с горечью, с досадой говорил о том «мерзостном запустении», которое повсюду находил, о «волоките» в делах, об упорстве бояр и о закостенелой грубости нравов, которая мешала принятию многого хорошего от иноземцев. И Ксения, дитя душою, с восторгом внимала его мечтам о будущем лучшем устройстве русской жизни, о новых порядках в государственном управлении, в войске, даже в домашнем быту… Она вместе с Дмитрием верила в то, что это совершить легко, одним «хотением и властью» великого государя, и целые дни с восторгом передумывала слышанное накануне и с понятным нетерпением ожидала нового свидания.

Два дня тому назад Дмитрий сказал ей наконец:

— Завтра, царевна, я попрошу у матушки благословения на наш брак… И как только получу его, тотчас же объявить велю тебя моей невестой…

Ксения опустила глаза и ничего не отвечала Дмитрию, но ее сердце сильно билось, переполненное признательностью и любовью к юному царю.

Расставшись вечером с Дмитрием, царевна почти не сомкнула глаз во всю ночь, а на другое утро исстрадалась, дожидаясь вечера. Когда же наступил урочный час обычного прихода царя Дмитрия, а он и не являлся сам и даже не присылал спросить о здоровье царевны, нетерпение Ксении достигло высшей степени и дальнейшее ожидание стало для нее невозможным. Она тайком от других боярынь попросила боярыню-маму через одного из стольников узнать, где царь Дмитрий, здоров ли и что с ним сталось.

Стольник принес ответ, который удивил и озадачил царевну: царь Дмитрий утром заседал с боярами, а потом пошел к царице-инокине Марфе Федоровне, а от нее вернувшись, приказал подать аргамаков себе и Басманову и с десятком конных детей боярских за город умчал неведомо куда. Ксения протосковала целый вечер и проплакала всю ночь. На следующий день, измученная неизвестностью, она едва могла дождаться вечера и чуть не бросилась на шею Дмитрия, когда он к ней явился после вечерен и опустился напротив в кресло.

С первого взгляда на царя Ксения убедилась в том, что он чем-то очень сильно взволнован и расстроен. Обменявшись с Ксенией обычными вопросами, Дмитрий замолк и грустно понурил голову.

— Что не весел, царь Дмитрий Иванович! — нежно и тихо спросила Ксения.

— Не весел я потому, что не был у тебя вчера, царевна, и не мог отвесть души с тобою… Не мог принесть тебе желанной вести!

— Я слышала, что уезжал ты за город с Басмановым после того, как побывал у матушки царицы…

— Да! Уезжал, чтобы рассеять думы черные…

— Черные? — повторила вполголоса Ксения. — Значит, матушка-царица не дала тебе благословения на ненавистный брак со мною?

— Она и слышать не хочет… И говорить о нем мне запретила, и думать…

— Бедная, бедная я! — прошептала Ксения, опуская руки и поникая головою. — Нет мне ни в чем ни удачи, ни счастья.

— О, не опускай головы, моя дорогая, моя желанная царевна! — горячо сказал Дмитрий. — Я уговорю, я умолю мою матушку, я сумею размягчить ее сердце и заставлю полюбить, как я тебя люблю.

— Мудрено! — печально сказала царевна.

— О нет! Не мудрено… Доверься мне!.. Не век продлится злоба людская против царя Бориса… А я, я ни на ком ином и не подумаю жениться… И волей иль неволей вынужу согласье матушки… Она мне не откажет, когда увидит, что мне без Ксении и жизнь не в жизнь.

— Государь, — сказала Ксения, — ты помнишь, что не своей волей я переехала сюда в теремный дворец… Ты вынудил меня к согласию, заговорив о браке… Если брак не может состояться, мне одна дорога… В обитель! А жить здесь долее и ждать, когда получится согласие матушки царицы… я не могу! Не могу! Дозволь же мне уехать немедля… Завтра же! — царевна поднялась со своего места, поникла головой и с тихим плачем вышла из комнаты.