Стратегия и тактика в военном искусстве - Генрих Антуан-Анри Жомини Страница 6

Зрелище спонтанного восстания нации редко предстает взору; и хотя в нем есть что-то великое и благородное, что вызывает у нас восхищение, последствия настолько ужасны, что ради всего гуманного хотелось бы надеяться никогда его не увидеть. Это восстание не должно сбивать с толку необходимостью национальной обороны в соответствии с государственными институтами и под руководством правительства.

Это восстание может возникнуть по самым противоположным причинам. Рабы могут восстать по призыву правительства и их хозяев, под влиянием благородной любви к своему монарху и стране, могут подать им пример и встать под их командование; и подобным же образом фанатики могут взяться за оружие по призыву своих проповедников. Или же люди, поглощенные своими политическими воззрениями либо воодушевленные святой любовью к своим институтам, могут броситься на врага ради защиты всего, что считают самым дорогим.

Контроль над морем имеет большое значение для результатов национального вторжения. Если у таких народов есть длинная полоса побережья и они мореплаватели или находятся в союзе с державой, которая контролирует побережье, сила их сопротивления упятерится. Это произойдет не только вследствие возможности обеспечения восставших и наведения паники на противника во всех местах, которые он может оккупировать, но еще больше из-за трудностей, которые могут быть ему созданы в доставке предметов снабжения морем.

Природа страны может быть такой, какая способствует условиям создания системы национальной обороны. В гористых странах народ всегда наиболее грозен; следующими за ними идут страны, покрытые густыми лесами.

Сопротивление Швейцарии Австрии и герцогу Бургундскому (в XIV и XV веках), каталонцев в 1712 и 1809 годах, трудности, с которыми столкнулись русские в покорении народов Кавказа, и, наконец, неоднократно повторявшиеся успехи тирольцев, наглядно демонстрируют, что жители горных районов всегда сопротивлялись более продолжительное время, чем жители равнин. Это вызвано как различием в характере и обычаях, так и различием в природных особенностях стран.

Ущелья и большие леса, так же как и скалистые районы, благоприятствуют этому виду обороны, и так справедливо прославлявшийся лес Вандеи доказывают, что любая страна, даже если ее пересекают только большие ограды и рвы или каналы, может создавать грозную оборону.

Трудности тропы войны для армии в войнах за убеждения, так же как в национальных войнах, весьма велики и делают совсем не легкой миссию генерала, который ее ведет. Только что упомянутые события, соперничество Нидерландов с Филиппом II в XVI веке, а также американцев с англичанами предоставляют наглядные свидетельства этого. Однако гораздо более необычная борьба Вандеи с победоносной Республикой, Испании, Португалии и Тироля против Наполеона, и, наконец, Мореи (и п-ов Пелопоннес. – Ред.) против турок, и Наварры против армий королевы Марии Кристины (правила в 1833–1840 гг., вдова не имевшего сыновей исп. короля Фердинанда VII. – Ред.) являются еще более впечатляющими иллюстрациями.

Трудности особенно велики, когда народные ополчения поддержаны значительным числом дисциплинированных войск, образующих своего рода «ядро» общенародной армии. У захватчика только армия, у его противников есть армия и народ, полностью или почти полностью вооруженный и превращающий в средство сопротивления почти любую вещь, каждый в отдельности в общем согласии в деле истребления врага; даже мирные граждане заинтересованы в его поражении, и они ускоряют его всеми имеющимися у них средствами. Захватчик почти не удерживает никаких позиций, кроме тех, на которых стоит лагерем; за пределами его лагеря все враждебно и тысячекратно умножает трудности, с которыми оккупанты сталкиваются на каждом шагу.

Эти препятствия становятся почти непреодолимыми в стране с трудными условиями. Каждому вооруженному жителю знакомы самые маленькие тропы и связи между ними; везде он находит родственника или друга, который помогает ему. Командиры также знают страну и, сразу же узнавая о малейшем передвижении со стороны оккупанта, могут принять наилучшие меры, чтобы расстроить его планы. В то же время противник без информации о передвижениях тех, кто ему противостоит, и не имея возможности действенного сбора информации, не имея ресурсов, кроме тех, что можно взять на острие штыков, и при некоторой безопасности лишь при концентрации своих колонн подобен слепому. Его комбинации терпят провал, а когда после самым тщательным образом согласованных маневров и после самых быстрых и утомительных маршей он думает, что близок к достижению своей цели и нанесению страшного удара, то не обнаруживает никаких признаков противника, а только костры его лагеря. И тогда, когда он, подобно Дон Кихоту атакует ветряные мельницы, его враг оказывается на линиях коммуникаций, уничтожает отряды, оставленные для их охраны, застает врасплох конвои, склады оккупантов и ведет такую чреватую катастрофой для захватчика войну, что тот должен будет через какое-то время отступить.

В Испании я был свидетелем двух ужасных примеров такого рода. Когда корпус Нея сменил Сульта при Ла-Корунье, я разместил лагерем роты артиллерийского обоза между Бетансосом и Ла-Коруньей среди четырех бригад на расстоянии двух-трех лье от лагеря, и никаких сил испанцев не было видно на пятьдесят миль. Сульт все еще занимал Сантьяго-де-Компостелу, дивизия Мориса-Матье была в Эль-Ферроле и Луго, Маршана в Ла-Корунье и Бетансосе. Тем не менее в одну прекрасную ночь роты обоза – люди и лошади – исчезли, а мы так никогда и не смогли узнать, что с ними случилось: единственный раненый капрал бежал, чтобы доложить, что крестьяне, руководимые своими монахами и священниками, увели их всех. Спустя четыре месяца Ней с одной дивизией шел маршем, чтобы завоевать Астурию, спустившись в долину реки Навии, в то время как Келлерман вышел из Леона по дороге Овьедо. Часть корпуса де Ла Романа (1761–1811, маркиз, испанский генерал, в 1808 г. перешедший на сторону противников французов. – Ред.), которая обороняла Астурию, шла маршем за высотами, которые обрамляли долину Навии самое большее в одном лье от наших колонн, в то время как маршал не знал об этом ни сном ни духом. Когда он входил в Хихон, войска де Ла Романа атаковали центр полков дивизии Маршана, которая была рассредоточена, чтобы оборонять Галисию, и едва спаслась бегством, и то только благодаря быстрому возвращению маршала в Луго. Эта война преподнесла тысячу примеров подобного рода атак. За все золото Мексики нельзя было добыть достоверную информацию для французов; то, что предоставлялось, было всего лишь приманкой, чтобы заставить их с готовностью попасть в западню.

Ни одна армия, какой бы она ни была дисциплинированной, не может успешно бороться против такой системы, применявшейся против великой нации, до тех пор, пока та не будет достаточно сильной для того, чтобы удерживать все существенные населенные пункты страны, захватить ее коммуникации и в то же время выделить достаточно сил регулярных войск для того, чтобы разбить противника, где бы он ни появился. Если у этого противника есть внушительных размеров регулярная армия, чтобы быть ядром, вокруг которого объединился бы народ, каких сил будет достаточно для того, чтобы везде одерживать верх и обеспечивать безопасность протяженных линий коммуникаций против многочисленных отрядов?