Владимир Мономах, князь-мифотворец - Дмитрий Боровков Страница 6

Судя по данным летописи, оказаться в Берестье Изяслав мог либо осенью 1068 г. (во время первого бегства в Польшу), либо весной 1073 г. (во время второго бегства в Польшу). Но в 1073 г. бегство из Киева было вызвано выступлением Святослава и Всеволода против Изяслава, а в 1068 г. Изяслав и Всеволод, напротив, вместе бежали из Киева от восставших киевлян, поэтому тот факт, что сопровождавший Мономаха Ставко Гордятич (в котором еще Н.М. Ивакин в начале XX в. видел приближенного Всеволода Ярославича) в конце концов оказался спутником Изяслава Ярославича, сопровождавшим его к границе, выглядит вполне логично именно в контексте ситуации 1068 г. Не менее показательно и упоминание Мономаха о том, что целью второго его похода был именно Смоленск.

После того как на княжении в этом городе скончались два младших сына Ярослава — Вячеслав и Игорь (в 1057 и 1060 гг. соответственно), Смоленск не имел собственного князя и являлся лакомым куском для Всеслава Полоцкого, так как располагался на пересечении важных торговых путей. В 1068 г. полоцкий князь сидел в Киеве — как показали дальнейшие события, он не очень дорожил киевским столом, но вполне мог стремиться установить контроль над Смоленском, к которому проявлял интерес и позже.

Переворот в Киеве не привел к немедленному признанию власти Всеслава в других городских центрах Руси — это предположение позволяет объяснить причину как первого, так и второго похода Мономаха. Всеволод Ярославич мог отправить сына в Ростов для того, чтобы тот собрал войска для отпора Всеславу, ибо трудно представить, чтобы юный князь совершал праздную поездку по отцовским владениям, которую представил в автобиографии как начало «своих трудов», тем более что в действительности мероприятие было рискованным, так как путь Владимира пролегал «сквозь вятичей» — о столкновениях с их предводителями известно из его «Поучения». В Ростове Мономах, видимо, не задержался и двинулся в Смоленск. Текст «Поучения» позволяет предполагать, что Мономах руководил этой экспедицией вместе со Ставком Гордятичем ^[1], однако в пути планы несколько изменились: Ставко отправился вслед за князем Изяславом, а князь продолжил путь к Смоленску.

Впрочем, в Смоленске, как и затем во Владимире-Волынском, Мономах оставался недолго. В «Поучении» говорится, что «той же зимой послали меня к Берестью братья, на пожарище, где пожгли, и я поддерживал спокойствие в городе» (или, как написано в оригинале, «блюд город тих»). Этот фрагмент вызывает не меньше вопросов, чем предшествующий: почему Берестье было сожжено и зачем «братье» — то есть «старшим» князьям — потребовалось направлять туда Мономаха?

В свое время И.М. Ивакин, относивший события, описанные в этом фрагменте, к 1073/74 г., попробовал разрешить дилемму с помощью предположения о том, что Берестье было сожжено поляками («ляхами»), которые таким образом отомстили за изгнание Изяслава Ярославича из Киева. Конъектура текста, предложенная Ивакиным, получила широкое распространение. Избыточность ее продемонстрировал А.А. Гиппиус, однако альтернативная трактовка событий, предложенная им и предполагающая, что город был сожжен самими князьями, которые затем «послали юного Мономаха охранять устроенное ими пожарище», не кажется убедительной, равно как и предположение о том, что беспорядки в Берестье были спровоцированы известием о восстании в Киеве.

Киевское восстание стало следствием внешней угрозы и неспособности Изяслава Ярославича организовать оборону города от половцев, совершавших опустошения в «Русской земле». Пограничному Берестью вряд ли была опасна эта угроза, так как на западных рубежах следовало опасаться не половцев, а поляков, но поскольку представление о польской угрозе оказывается, по сути дела, историографическим мифом, то предположение о внешней угрозе, равно как и представление о «цепной реакции», спровоцировавшей вслед за Киевом выступления в других местах, не выдерживают критики.

По нашему мнению, причиной беспорядков в Берестье могло стать столкновение между княжеским окружением и местными жителями, которое и привело к пожару в городе. Так как Изяслав Ярославич спешил в Польшу, где правил его племянник князь Болеслав II Смелый (1058–1079), стабилизировать положение был призван находившийся в то время на Волыни Владимир Мономах. По всей видимости, это было первое место его княжения. Согласно «Поучению», оттуда он «пошел в Переяславль, к отцу, а после Великого дня — из Переяславля во Владимир, в Сутейске мир творить с поляками».

В данном случае, если речь идет о событиях весны 1069г., Владимир, вероятно, отправился к отцу в Переяславль на праздник Пасхи с докладом о положении дел в Берестье, после чего был отправлен во Владимир-Волынский. В это время к границам Руси приближалось польское войско во главе с Болеславом II, который сопровождал своего дядю Изяслава, и обстановка в мятежном Киеве, судя по рассказу летописца, помещенному под 1069 г., была весьма напряженной: «Пошел Изяслав с Болеславом на Всеслава; Всеслав же выступил навстречу. И пришел к Белгороду Всеслав, и с наступлением ночи тайно от киевлян бежал из Белгорода в Полоцк. Наутро же люди, увидев, что князь бежал, возвратились в Киев, и устроили вече, и обратились к Святославу и Всеволоду, говоря: “Мы уже дурное сделали, князя своего прогнав, а он ведет на нас Польскую землю: идите же в город отца своего; если не хотите, то поневоле придется поджечь город свой и уйти в Греческую землю”».

Угроза подействовала, и князья согласились выступить посредниками в переговорах мятежных горожан с Изяславом: «И сказал им Святослав: “Мы пошлем к брату своему; если пойдет с поляками погубить вас, то мы пойдем на него войною, ибо не дадим губить города отца своего; если же хочет идти с миром, то пусть придет с небольшой дружиной”». Младшие Ярославичи действительно послали к Изяславу со словами: «Всеслав бежал, не веди поляков на Киев, здесь ведь врагов у тебя нет; если хочешь дать волю гневу и погубить город, то знай, что нам жаль отцовского стола».

По предположению С.М. Соловьёва, это посольство мог возглавлять Владимир Мономах, который заключил с поляками договор в Сутейске, видимо регулировавший условия пребывания польского контингента в Русской земле. Однако усилия Святослава и Всеволода увенчались успехом лишь отчасти: по словам летописца, Изяслав пошел с Болеславом, взяв немного поляков, а впереди послал своего сына Мстислава; придя в Киев, Мстислав «перебил киевлян, освободивших Всеслава, числом 70 человек, а других ослепил, а иных без вины умертвил, без следствия». После того как оппозиция была разгромлена, Изяслав вступил в Киев и был принят киевлянами 2 мая 1069 г. Польские войска были расквартированы в русских городах, однако вскоре началось истребление поляков, и Болеслав II был вынужден вернуться в Польшу. Упрочив свое положение в Киеве, Изяслав выступил против Всеслава и изгнал его из Полоцка, на некоторое время установив контроль над городом через посредство своих сыновей-наместников — сначала Мстислава, а затем Святополка. Однако, несмотря на все усилия, положение Изяслава на Руси в геополитическом плане было уже не тем, что прежде,