Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев Страница 6

«Анненков был тщеславен, не курил, не пил спиртных напитков, чуждался женщин, друзей никогда не имел и его за друга никто не считал как человека, который в любое время мог подложить пакость. Всё офицерство его игнорировало как ненадёжного товарища и плута» ^[29].

Характеристика Анненкова — участника Великой войны — блестяща. О его храбрости, дерзких рейдах по тылам немцев во главе казачьей партизанской сотни ходили легенды, а о заслугах перед Родиной говорят чин есаула и тринадцать боевых наград, причём не только российских, но и иностранных: Георгиевский крест, Георгиевское оружие, французский крест Почётного легиона, английская золотая медаль «За храбрость» и другие. В боях Анненков был 8 раз ранен.

Большую храбрость Анненкова во время войны отмечал на суде даже общественный обвинитель Павловский. «Я считаю его человеком большой храбрости во время войны», — говорил он в своей обвинительной речи.

Анненков периода Гражданской войны в Семиречье характеризуется несколькими источниками: его бывшими соратниками, свидетельскими показаниями, государственным и общественными обвинителями, защитой на Семипалатинском процессе, а также советскими историками и писателями. Следует отметить, что эти свидетельства не всегда объективны. Но прежде чем перейти к характеристике Анненкова периода Гражданской войны в Семиречье, необходимо сказать, что он был на ней одним из самых молодых военачальников такого ранга. Моложе его, как у красных, так и у белых, были единицы, но по удали, по дерзости в бою он превосходил многих своих сверстников, лично участвуя в боях и рубках, чего другие командиры себе не позволяли. Не было ему равных и среди атаманов: все они — и Красильников, и Семёнов, и Калмыков, и другие — были старше его по возрасту и мудрее житейским опытом. Анненков же был молод, горяч и лих. Говоря о своих политических взглядах и о причинах, которые привели его в стан белых, Анненков, в частности, рассказывает:

— Я воспитывался в монархическом духе. Поэтому монархический образ правления был единственным приемлемым для меня. Когда произошла Февральская революция, я её принял с надеждой, что она даст взамен Николая Второго нового царя с твёрдой волей и характером, который сумеет искоренить измену и закончить с успехом войну. Я мыслил, что новый монарх будет опираться на Госдуму, будет работать с ней в полном согласии. Когда, после Февральской революции, я узнал, что большевики в России хотят водворить советскую власть, я сразу сделался ярым врагом последней. Как монархист, я считал своим долгом бороться с Советами и большевиками, ибо видел в них захватчиков власти. После Октябрьской революции я сделался активным врагом советской власти, ибо считал её незаконной. Поэтому я боролся на стороне Учредительного собрания, которое, как мне тогда казалось, должно было избрать настоящее правительство.

— А что Вы понимали под словами «настоящее правительство»? — задаёт вопрос председатель суда.

— Видите ли, — не сразу отвечает Анненков, — сам политически неграмотный, я не знал, какое правительство должно было быть в России, но я бы подчинился любому правительству, избранному всенародно. Я — человек военный, я привык к дисциплине.

Можно задаться вопросом, что ещё, кроме этих причин, толкнуло Анненкова, потомка декабриста, на борьбу против народной власти?

Мне представляется, что ответ заключается в том, что патриот Анненков видел, как нагло большевики разваливали святую для него организацию — армию, как бросала она окопы, как новые хозяева сдавали врагу страну, как тот всё глубже и глубже вгрызался в российские пределы. Он видел, каким издевательствам они подвергали лучших представителей народа — офицеров. Наконец, Анненков принадлежал к офицерам, которые — не чета нам, советским, безропотно позволившим ренегатам, ворам, жуликам и иностранцам развалить Советский Союз сначала территориально, а затем прибрать к рукам и власть, и созданное природой и народом богатство. Но Анненков всё-таки не был, по-видимому, убеждённым монархистом и вскоре пересмотрел свои взгляды. В его войсках не развевались трёхцветные флаги, не пели гимн «Боже, царя храни!», не было и других атрибутов монархии.

«Я впервые услышал на процессе, что он — монархист!» — удивлялся его начальник штаба Денисов.

Анненков был талантливым штабистом и лично разрабатывал планы на марш, бой, операцию. В этом он также во многом превосходил многих красных командиров и белых генералов даже царской чеканки, имевших в своём распоряжении советников и крупные штабы. Анненков не только разрабатывал планы боевых действий, но и лично руководил ими. «Где Анненков был сам, — говорит Денисов, — там бои всегда выигрывались, а где его не было, — часто проигрывались».

Невольно отдаёт должное организаторским способностям Анненкова и его отваге общественный обвинитель на суде Паскевич: «Когда нужно было идти в наступление, более решительное и ответственное, атаман Анненков не доверял своим подчинённым и генералам и решал всё сам, находясь во главе своих отрядов!» — неожиданно даже для себя вдруг заявил он.