Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация ХХ века - Виктор Суворов Страница 6

Пропаганда рисовала защитников коммунизма рыцарями без страха и упрека, с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками. Но в ЧК ринулась вся уголовная нечисть страны. Руки у этих проходимцев по большей части были грязными, что было подмечено и воспето в народном эпосе. Дорвавшись до ничем не ограниченной и никем не контролируемой власти, блатная чекистская братия под флагом красного террора творила все, что ей нравилось, руководствуясь пролетарским правосознанием и революционной необходимостью.

У председателей уездных, городских, губернских, войсковых, продовольственных, транспортных и всяких прочих чрезвычайных комиссий было множество дел: контрреволюцию вынюхивать, ловить попов, проституток и бывших офицеров, расстреливать заложников, конфисковать церковные и всякие прочие ценности, осуществлять продовольственную диктатуру, то есть изымать все продовольствие, никому не позволяя провозить хлеб в города, торговать продовольствием или обменивать его на какие-то вещи, ибо только рабоче-крестьянская власть имела право распределять продовольствие по своему усмотрению и только среди тех, кто ее поддерживал, а остальные пусть сдохнут.

Много у любого председателя ЧК работы. А тут еще явился командир дивизии Красной Армии и просит сведения о том, сколько у врагов в данном районе пушек и пулеметов, сколько штыков и сколько сабель, где у врагов силы сосредоточены, где штабы, где батареи, сколько у них снарядов, сколько патронов, каковы их планы и намерения.

А чекисту все это глубоко безразлично. Но даже если бы он и горел желанием в первую очередь выполнять заявки Красной Армии, то вряд ли смог бы. Он же не военный, он гаубицу от пушки не отличает, а эскадрон от батальона.

Красная Армия вела войну сразу по всему периметру страны, от Белого моря до Черного, от Балтийского до Японского, от Архангельска до Одессы, от Либавы до Бухары и Тифлиса, от Варшавы до Хабаровска и Владивостока. Контроль над действиями противника должен быть непрерывным, сведения должны быть точными, полными, достоверными, и поступать они должны своевременно. Где вчера был противник, там его больше нет, где его не было вчера, там он сегодня есть. Использовать вчерашние разведывательные данные не просто опасно, но смертельно опасно — это все равно что принимать лекарства, срок годности которых истек лет десять назад.

6

В начале Гражданской войны Красная Армия несла огромные потери. Любому нормальному человеку было ясно, где зарыта самая главная собака.

Любой штаб (батальона, полка, бригады, дивизии, корпуса и так до самого верха) — это мозг. Разведка — глаза и уши.

Теперь представьте огромного дядьку на ринге. Мозг его работает вполне сносно. Но дядя глуховат и совершенно слеп. Он героически выдерживает скуловоротные и зубодробительные удары врага, но сам молотит кулаками пустоту, ибо врага не видит. А кто-то другой, надрываясь, ему с галерки орет: чуток правее! Теперь чуть выше вдарь! Уклонись! Уклонись, тебе говорят! Левой! Левой! Пониже двинь!

Именно в таком положении огромного слепого бойца оказалась Красная Армия в первый год своего существования. Своей разведки она не имела. Сведения о противнике поступали от чекистов, а эти ребята с перстнями на грязных руках не отличались особой грамотностью как в общем плане, так и в чисто военном. Да и забот им своих хватало.

Кремлевским вождям требовалась не просто победа, но победа в мировом масштабе. А Красная Армия была не способна не то что захватить весь мир, но даже покорить собственную страну. Вожди реагировали быстро и решительно: расстреливали командиров от взводных и ротных до командующих фронтами включительно, обвиняя их во вредительстве и предательстве. Но лучше от этого не становилось.

Вожди пытались вникнуть в причины провалов: в чем же дело?

Чекисты бодро рапортовали: сведения исправно поставляем!

Командиры Красной Армии отвечали: недостаточно!

Командиры были правы: на войне сведений о противнике недостаточно всегда!

Представим себя на командном пункте дивизии. День клонится к закату. Бой утих. Потери огромные. Боевая задача не выполнена. Появляются обвешанные оружием товарищи в черных кожаных куртках — те самые, с перстнями на грязных руках. Начинается разбор.

Первый вопрос командиру дивизии: в чем причина поражения?

Ответ: недостаток разведывательных данных.

Вопрос: какой такой недостаток? Мы же сообщили, какая дивизия белых стоит перед вами, кто ею командует, сколько в ней пушек и пулеметов, сколько штыков и сколько сабель.

Ответ: все так, но кроме этого нужно знать точное расположение огневых батарей, наличие осколочно-фугасных снарядов, шрапнели и картечи на каждой батарее. Этого вы мне не сообщили. Расположение их полков я знал, но где расположен каждый батальон в тех полках? И кто теми батальонами командует? И планов вражеских я вовсе не знал. Что замышлял командир вражеской дивизии? Он готовил оборону или наступление? И если наступление, то когда именно и на каком направлении?

Командира дивизии Красной Армии за проявленную настырность можно расстрелять. Но что от этого изменится? Поставим нового командира, и он начнет задавать те же вопросы. Задавать он их может тысячами. И будет прав: ему действительно не хватало сведений о том, сколько запасено овса и подков для вражеских лошадей. А ведь это сведения исключительной важности: если нечем лошадей кормить, значит, и к крупному наступлению враги не готовы.