Женщины Великого века - Жюльетта Бенцони Страница 6

Во время этого путешествия Луиза и дала понять Ларивьеру, что любит его. Это было первое из многочисленных ее писем, адресованных ему, которые, безусловно, можно отнести к одним из самых великолепных образчиков данного жанра. Письма были настолько замечательны, что позже госпожа де Севинье назовет их «португальскими», намекая на их сходство со знаменитыми посланиями португальской монахини Марианы Алькофорадо ^[12].

«Мне лучше бы удалось обуздать мои чувства, следуй я разуму, а не сердцу, ибо, несмотря на переполняющую меня любовь к Вам, я испытываю угрызения совести, поскольку мне многое о Вас известно. Вы влюблялись всю жизнь… Я не скрываю от Вас своей привязанности и никогда от нее не отрекусь. Как бы я была счастлива, если бы, отдав Вам сердце, которое никого до Вас не любило, я смогла бы удержать Ваше до конца моих дней».

По возвращении в Бургундию Ларивьер выразил желание «уехать домой», но Бюсси в своей слепоте и еще более возросшей привязанности к другу настоял, чтобы тот остался. Любовь же Луизы переросла в настоящее умопомрачение. Вскоре она отдалась ему, и с тех пор каждым вечером, когда «господин де Бюсси желал им спокойных снов», любовники встречались.

Но Ларивьеру требовался брак, и ему было известно, насколько хозяин замка дорожит своим именем и репутацией. Положение «маркиза» было более чем сомнительно, и он прекрасно осознавал, что ему будет нелегко соперничать с такими претендентами, как Колиньи или Лимож. Надежды он возлагал только на Луизу, страсть которой должна была достичь такого накала, чтобы она добилась разрешения от своего ужасного отца. И чтобы быстрее достичь цели, он завязал интрижку с соседкой – графиней де Тришато, к которой и отбыл. Результат сказался незамедлительно.

Не прошло и двух дней, как Луиза написала полное отчаяния письмо, подписанное кровью, в котором дала обещание связать себя узами брака: «Я, Луиза-Франсуаза де Рабютен, обещаю и приношу клятву перед Богом господину Анри-Франсуа де Ларивьеру, что выйду за него замуж, когда он того пожелает. В подтверждение своего намерения я подписываю это послание кровью. Восемнадцатое октября одна тысяча шестьсот семидесятого года…»

Вдобавок Луиза приобрела неподалеку от Бюсси земли и замок Ланти, где она и ее «дорогое дитя» собирались поселиться после бракосочетания.

Получив нужные гарантии, Ларивьер рискнул-таки, вернувшись в усадьбу, попросить у Бюсси руку его дочери.

Первая реакция была скорее благоприятной. Отказано ему не было, хотя граф явно пребывал в замешательстве. Он дал понять претенденту, что хотел бы лучше узнать будущего зятя. Почему бы тому не вернуться в армию? Не стоит ли ему для начала проявить себя на службе, например, там, где для этого есть все возможности, – в герцогстве Вюртембергском?.. Само собой, Ларивьер и не помышлял возвращаться в армию, он вежливо отказался, заметив, что не в состоянии отныне находиться так далеко от возлюбленной, к которой привязан всем сердцем.

Разумеется, предложение Бюсси было шито белыми нитками: он не больше Ларивьера верил в успех его карьеры в герцогстве. Попросту ему хотелось выиграть время… чтобы навести справки, к чему он, не медля, и приступил.

Результат был таков, что по возвращении из совместной поездки в Париж (при соблюдении должной скромности изгнаннику изредка это позволялось) граф просто-напросто выгнал «претендента» из своего дома. Ибо в итоге расследования выяснилось, что «маркиз» был сыном крестьянина по фамилии Ривьер.

Не желая расстраивать дочь, Бюсси не осмелился сказать ей правду и предпочел сойти за несговорчивого отца, который не остановится ни перед чем, если речь заходит о родовом имени или размерах состояния. И совершил ошибку: это разожгло страсть Луизы еще сильнее, и любовники участили свидания, удвоив осторожность. Отныне галантный кавалер умудрялся проникать прямо в спальню Луизы, не возбуждая подозрений у хозяина дома.

Вся эта тайная деятельность не замедлила принести плоды, и в июне 1681 года госпожа де Колиньи поняла, что ждет ребенка. Теперь нужно было как можно скорее уладить дело.

Воспользовавшись отсутствием Бюсси-Рабютена, который на несколько дней отбыл в Дижон, любовники заключили брак девятнадцатого числа того же июня в часовне замка. Приходского священника месье Дюпуасона ничуть не смутил столь неравный союз, и, поскольку обошлись без оглашения и свидетелей, Ларивьер законным путем был определен на жительство с супругой там, где состоялась церемония. Но молодой не терпелось уединиться со своим дорогим мужем, и на те четыре дня, что отсутствовал граф, пришелся их «медовый месяц». Затем они расстались, чтобы Луиза встретила отца. Больше никогда новоявленной госпоже Ларивьер не доведется жить с супругом.

Исповедовавшись и причастившись, Луиза наконец призналась во всем отцу. Гнев Бюсси был ужасен. Он метал гром и молнии, да притом поклялся, что убьет дочь и ее избранника. Луиза, смертельно напуганная, поспешила укрыться в монастыре урсулинок в Монбаре, в то время как Ларивьер, сославшись на то, что ему угрожают расправой, подал жалобу королевскому лейтенанту, который написал безутешному отцу, чтобы тот умерил свою ненависть к «дворянину».

«Ни с каким дворянином я дела не имею, так что вам по должности не положено им заниматься. Когда мне наносит обиду крестьянин, я бью его палкой, и тогда это касается правосудия Парламента. Я же требую, чтобы вы знали, о ком ведете речь, обращаясь к такому человеку, как я!»

В монастыре Луиза рыдала горючими слезами и тайком писала письма «дорогому супругу».

Как-то ночью он даже увиделся с ней тайно при пособничестве одной из послушниц. Там, вероятно, и произошло нечто (этого никто так и не смог прояснить) имевшее странный исход: с момента той встречи Луиза не просто перестала любить Ларивьера, но и воспылала к нему ненавистью, о причине которой никогда не высказывалась. Можно лишь предположить, что в роковую ночь Луизе наконец-то открылось истинное лицо ее героя.

К несчастью, она была беременна и поняла, что Ларивьер воспользуется ребенком, дабы утвердиться в своих правах. Тогда она бросилась за помощью к отцу, и они, объединившись, приготовились к борьбе. Разработанный Бюсси план был прост: брак недействителен, и его дочь не ждет ребенка. Луизе нужно было скрыться до того времени, когда ее положение станет очевидным, и, главное, тайно разрешиться от бремени.

Оба спешно выехали в столицу. Благодаря заступничеству госпожи де Скюдери король был готов его простить. Он принял Бюсси в своих покоях и даже одобрил его план, но и Ларивьер не дремал – он жаждал справедливости. У него тоже имелись кое-какие связи, друзья… взять хотя бы милую госпожу де Севинье, которая втайне все же лелеяла мечту отомстить кузену за злосчастный «портрет». Короче, мошенник пустил полицейских по их следу.

Чтобы не попасть в лапы полиции, Луизе с отцом пришлось укрыться на постоялом дворе «Лотарингский крест» под вымышленными именами госпожи дю Ма и господина дю Пюи, бретонцев. Вскоре пришлось оттуда съехать, и они поселились в гостинице в Бриссаке. Но и там их нашли, после чего они отправились в Вожирар, сняв маленький домик, где несчастная Луиза преждевременно разрешилась от бремени, незадолго до того, как найти убежище у верного друга отца, герцога де Сент-Эньяна.