Темные силы - Михаил Волконский Страница 6

И по росту, и по осанке он выделялся среди них: высокий, стройный, худой, он был уже не молод, насколько можно было судить по его длинным, закинутым назад вьющимся седым волосам. На его лице складками лежали морщины, и только выпуклые черные глаза блестели особенно ярким, несвойственным старости блеском.

Остальные семь человек, нацепив кокарды, особенного подобострастия перед председателем не выказали. Они остались в тех же совершенно непринужденных позах, в каких были раньше. Один даже совершенно развязно обернулся и спросил:

— Ну что, есть известия из Крыма?

Председатель отрицательно покачал головой и ответил:

— Никаких!

— Да что она там, забыла о нас, что ли?

— Экий ты… — стал возражать Крыжицкий, — разве близок свет Крым?! Пока оттуда придет что-нибудь!

— Ну а что этот молодой человек? — обратился к нему председатель.

— Николаев? — переспросил Крыжицкий.

— Да.

— Еще не являлся. Моей визитной карточки тогда, в ресторане, он так и не тронул на столе и даже не прочел моего адреса.

— Надо было все-таки дать ему знать; нельзя ни в коем случае упустить его!

— Я взял его на себя, — успокоил Крыжицкий, — так уж и сделаю все, что нужно. Надо дать ему время почувствовать свое новое положение.

— А где он теперь?

— Нанял комнату у одного чиновника и переехал туда.

— Ну так ты следи за ним, — сказал председатель и, сочтя разговор о молодом человеке законченным, достал из кармана довольно увесистый кошелек и сказал:

— Получена ассигновка из Франции!

Лица у присутствующих посветлели. Один Крыжицкий совершенно равнодушно глядел на то, как председатель раздвигал кольца кошелька и доставал оттуда золотые монеты, блестевшие при свете яркой масляной лампы.

Председатель разложил монеты на семь равных стопок и показал на них: получайте, дескать.

— Надо отдать справедливость, — заметил член этой компании с голубой кокардой, — счет в Париже ведут добросовестно!

— Лишь бы быть здоровым! — улыбнулся другой, пряча деньги в карман.

— А у меня есть новость, — сказал третий, у которого была красная кокарда. — Не знаю только, можно ли будет тут сделать что-нибудь?!

— Говори, а там посмотрим! — остановили его.

— Дело в том, что существует графиня Савищева!

— Ее сын — приятель с моим Николаевым! — вставил Крыжицкий. Он уже называл Сашу Николаича «своим».

— Ну так вот у этой графини, — продолжал начавший разговор, — состояние от умершего мужа, и оно, по завещанию, перешло к ней. Но в этом завещании есть один прелюбопытный пункт: там сказано, что графиня может пользоваться и распоряжаться наследством как собственностью до тех пор, пока она носит фамилию Савищевой. Это муж сделал для того, чтобы она не вышла замуж после его смерти.

— Имение у него, значит, было благоприобретенное, а не родовое, раз он мог оставить его жене, а не сыну? — спросил Крыжицкий.

— Родовое имение у него было пустячное: маленькие земли в Тверской губернии; они перешли к сыну, а деньги у него были благоприобретенные и положены в банк, так что вдова их тронуть не может, а наследство состоит в процентах.

— Много?

— Да, в банке лежит миллион.

— Неужели миллион? Откуда же граф благоприобрел его?

— На его имя казенные подряды давались.

— Ты изучил это дело или только намереваешься приняться за него? — остановил говорившего председатель.

— Нет, изучил до некоторой степени, в подробностях! — подхватил тот.

— И убедился, что одному тебе нечего делать тут, потому решил поделиться с нами своими сведениями? — спокойно проговорил председатель.

— Нет, отчего же! — стал оправдываться человек с красной кокардой, — Я бы все равно сообщил.

Но председатель, видимо, хорошо знал, что говорил.

— Вот видишь ли! — усмехнулся он. — Дело с наследством графини Савищевой слишком интересно для всех нас, чтобы мы, со своей стороны, не следили за ним. И я знаю, что и Синий, и Зеленый, и Голубой тоже знакомы с ним немного.

Перечисленные при этих словах неожиданно смутились и потупились. Они, действительно, каждый отдельно, думая, что делает это в полной тайне, намеревались воспользоваться выгодным, на их взгляд, делом…