Реквием - Робин Янг Страница 6

Уилл вошел, захваченный воспоминаниями.

Он узнавал каждую мелочь. Он помнил острый запах конюшен и приятное тепло кухни, где суетились повара. Помнил все до одной надворные постройки, волнующий аромат яблок в амбарах, холод часовни на рассвете, где молились пять сотен тамплиеров. Помнил, как ломит зубы от воды из колодца, как во время кормления бурлит рыба в пруду у казарм для слуг, помнил морозный воздух на учебном турнирном поле в ноябре, оглушительные удары деревянного меча по доспехам. Он оказался здесь в тринадцать лет, упрямый сержант, потерявший наставника, только недавно ставший свидетелем его гибели. Здесь он похоронил Овейна, здесь встретил Эврара, здесь началось все. Ему хотелось побежать обратно сквозь время, назад по залам и коридорам, где эхом отдавался смех мальчишек и топот их ног. Хотелось отыскать того встревоженного мальчика и сказать, чтобы он никуда отсюда не уходил, не слушал Эврара, не отправлялся на восток. И тогда бы сейчас здесь не стоял человек, потерявший все, не понимающий, что еще можно ждать от жизни, не смеющий оглянуться назад, где только смерть и обман.

Рыцари разошлись по двору, разглядывая величественные здания прицептория — главную башню, казначейство, здание старейшин, Большой зал и Зал собраний капитула. Слуги замирали, провожая взглядами Жака де Моле, шествующего впереди. Зазвонил колокол, и вскоре двери здания старейшин распахнулись. Во двор вышла группа рыцарей во главе с невысоким кряжистым человеком. Зачесанные набок длинные черные волосы, крупный нос, жесткие усы и борода. Старый товарищ Уилла. В последний раз он встречался с Гуго де Пейро в Акре десять лет назад. Тогда им обоим было под сорок. Инспектор ордена тамплиеров с тех пор изменился — поседел, кожа на лице одрябла, мускулистая фигура оплыла, появилось брюшко.

Гуго встретился взглядом с Уиллом, коротко кивнул и поклонился великому магистру.

— Позвольте приветствовать вас, мессир.

Жак нетерпеливо кивнул.

— Вы получили мое послание?

— Два месяца назад. И с нетерпением ждали вашего прибытия. Я разослал вести о счастливом событии в наши прицептории по всему королевству и в Англию.

— Что ж, приятно, что хотя бы кто-то здесь рад нас видеть.

Гуго посмотрел на великого магистра, не понимая, и тот рассказал ему о францисканце.

— Мы знаем этого смутьяна и неоднократно пытались его отсюда изгнать.

— Пытались? — Жак де Моле насупился. — А почему монаха не взяли под стражу, если он вам не повиновался? Было время, когда оскорбление Темпла считалось преступлением. Неужели жизнь так изменилась, что этот человек может спокойно стоять посреди улицы и позорить нас перед всеми?

— Мы не хотели привлекать внимание к его проповедям, — произнес стоящий рядом с Гуго командор.

Великий магистр хмуро молчал, и Гуго добавил:

— Но если вы прикажете, мессир, мы с этим проповедником быстро разберемся.

— Дело не в нем. Монаха слушали много людей и, кажется, с одобрением. Неужели действительно здесь, на западе, нас считают виновными в потере Святой земли?

— Находятся некоторые, — ответил Гуго после непродолжительного молчания, — но их меньшинство. И винят не только нас, но и госпитальеров, и тевтонцев. — Он усмехнулся. — Даже францисканцев — за то, что молились недостаточно усердно. Вы бы видели, какая тут поднялась паника, когда пришла весть о падении Акры. Люди решили, что Бог от нас отвернулся. Некоторые даже перешли в ислам, сбежали в Гранаду, другие начали искать виновных. Но сейчас шум поутих. Появились другие причины для тревоги — отречение папы Целестина [1]и, конечно, война.

Жак шумно выдохнул носом.

— Упоминание об этом есть в вашем последнем послании, которое я получил на Кипре, но с тех пор как мы покинули нашу базу, прошло много времени. Я желаю знать, что все-таки происходит.

— Я доложу вам, мессир. Но может быть, нам следует удалиться в подобающее место? Я приказал слугам приготовить ваши покои, а пока мы могли бы расположиться в моем соларе.

— С нами пойдут и мои командоры, — сказал Жак. — И мы будем избавлены от необходимости повторять несколько раз одно и то же. Остальные рыцари и сержанты пусть отправляются отдыхать.

— Мы с великой скорбью восприняли весть о кончине великого магистра Година, постигшей его вскоре после избрания, — произнес Гуго, направляясь к зданию старейшин. — Трагедия случилась так скоро после гибели Гийома де Боже в Акре. Нас воодушевило, мессир, что пост великого магистра заняли вы.

Жак пожал плечами:

— Должен признаться, инспектор Пейро, избрание явилось для меня сюрпризом. Мои недавние предшественники были искушены в политике, а я воин.

— Но вы служите ордену дольше, чем большинство братьев. Вас ведь посвятил в рыцари еще мой дядя Хамберт, магистр Темпла в Англии?

— Верно.

Гуго помялся и заговорил о другом:

— Надеюсь, ваше плавание из Италии прошло благополучно?

— Да. Из Генуи мы направились в Монпелье, хотя я очень желал посетить наш прицепторий в Колиуре.

— Вы поступили разумно, выбрав такой маршрут. После того как англичане захватили Байонн и Блей, стоявшие в Гиени королевские гвардейцы Шарля де Валуа начали сильно свирепствовать. До нас доходят вести о притеснениях жителей Гасконии. Король Филипп повелел захватывать владения баронов, бывших вассалов английского короля. А таковыми на землях в южном течении Гаронны являются все рыцари. Когда король Эдуард владел этим герцогством, почти каждый землевладелец оказывал ему почтение. Они вошли в здание старейшин.

— Насколько мне известно, все началось с потопления нескольких торговых кораблей. Неужели нельзя было договориться?

— К сожалению, мессир, все гораздо сложнее, — отозвался Гуго, когда они двинулись по освещенному факелами коридору. — Больше тридцати лет прошло с тех пор, как король Людовик подписал с Генрихом Третьим Английским парижский договор, закрепляя Гиень за ним и его наследниками. А ведь Гаскония — это один из самых богатых регионов Франции, и нашему королю не нравится, что другой король владеет частью его страны, особенно такой богатой. И его можно понять. Формально Эдуард считается вассалом французского короля, но это сильный и надменный вассал. Парижский договор давно уже стоит костью в горле у короля Филиппа, и он использует любой повод, стремясь изгнать англичан из Франции. — Гуго распахнул двойные двери и вошел в обширные покои, практически пустые — лишь заваленный свитками и картами стол у окна, рядом стул с высокой спинкой и огромный шкаф вдоль одной стены, а над камином — флаг Темпла.