История Японии - Эльдар Дейноров Страница 59

Могу повторить: изучение сложнейших иероглифов развивает интеллект и способность мозга работать с информацией. Поэтому совершенно неверна точка зрения Дж.Б. Сэнсома: «Эти звуки, немногочисленные и простые, очень подходили для того, чтобы передавать их с помощью алфавита, и, наверное, одна из трагедий ориенталистики заключается в том, что японский гений не дошел до этого изобретения тысячу лет назад. Когда видишь, какую воистину устрашающую систему развили японцы на протяжении столетий, когда смотришь на этот огромный и запутанный аппарат знаков для записи нескольких дюжин слогов, то невольно склоняешься к мысли, что западный алфавит и в самом деле является величайшим триумфом человеческого разума».

Может быть, последнее утверждение и ласкает наш европейский слух, но человек, считающий так, проглядел нечто очень важное и интересное.

«Манъёсю» нельзя считать только антологией VH-VIII вв. Вероятно, некоторые песни сложены значительно раньше. Они относятся не только к различным эпохам, но и к разным провинциям. Жанров тоже немало. Это «нагаута» («длинная песня», сюда относится то, что в западной традиции соответствовало и балладам, и одам, и элегиям), «танка» или «мидзикаута» («короткая песня», пятистишие). Танка популярны и поныне, и даже человек, мало интересующийся Востоком, наверняка припомнит, что видел их переводы или русскоязычные подражания. Надо сказать, что и при составлении «Манъёсю» они были наиболее распространены, во всяком случае, составили основу антологии. Есть и особый (и в сборнике представленный мало) жанр «сэдока» («песня гребцов» или «песня рыбаков»). Это шестистишие, как правило, обрядового или лирического содержания.

Все они построены на чередовании определенного количества слогов. В нагаута свободно чередуются пяти- и семисложные стихи.

В классических танка чередование числа слогов жестко: 5–7–5-7–7. Но в сборнике есть и иные построения танка.

Темы песен (а их все же следует называть так в традиции «Манъёсю») делятся, согласно работе А.Е. Глускиной, на три основные группы.

1) «Дзока» («кусагуса-но ута» — «разные песни»). Это стихотворения об охоте, пирах, разлуках, странствиях и встречах.

2) «Сомон» («аикикоэ-но ута» — «песни-переклнчки»). Это одна из наиболее древних форм японской поэзии, первоначально связанная с обрядовыми хороводами.

3) «Банка» («канасими-но ута» — «плачи»). Скорее, это песни печали или элегии.

Но имеются и другие стихи: и аллегории, и даже зачатки сатиры.

Вполне понятно, что использование слов-омонимов стало одним из литературных приемов. А рыбацкие или земледельческие реалии, которые поминаются в стихах, могут многое рассказать о жизни народа (хотя авторы — в основном аристократы).

Вполне естественно, что молодому (если исходить из реальной истории, а не из легенд) государству потребовались поэты, дабы воспеть богов и героев прошлого и правителей настоящего. Поэтому то, что европейцы называют одой, стало очень важным жанром для Японии. И все же основное место в «Манъёсю» уделено лирике.

А.Н. Мещеряков считает поэзию того времени, «псевдофольклором» определенного круга людей. Во-первых, любой слушатель в их среде был и автором. Во-вторых, творчество становилось персональным, но чаще всего мы встречаем импровизации, стихи, связанные с мимолетным настроением, а не сложенные заранее.

Основным составителем антологии «Манъёсю» считается Якамоти Отомо. В сборнике 479 его песен.

Как правило, Отомо служили государям в качестве воевод. Это могущественный и мощный аристократический клан. Впрочем, в VIII веке наибольшее влияние приобрел род Фудзивара. Но чума 737–738 гг. убила четырех наиболее влиятельных вельмож из Фудзивара. Болезни не щадили в то время ни аристократов, ни нищих. Вероятно, мор и привел к тому, что этот клан был временно потеснен, а в дальнейшем стало возможно правление временщика-монаха. История болезней по-' рой самым неожиданным образом влияет на историю политическую.

Поэтому министром левой руки был назначен Мороэ Татибана, а Якамоти, сделавшийся придворным государя Сёму, стал другом Нарамаро Татибаны — сына министра. Впрочем, и с отцом Нарамаро он был в хороших отношениях. Есть два стихотворения, посвященных зиме, которые сложены по высочайшему повелению Якамоти Отомо и Татибаной-старшим. Различаются они резко. Вот что написано Якамоти: