Испания. История страны - Хуан Лалагуна Страница 58

Несмотря на напряженность на севере страны, конституция, одобренная на пленарном заседании конгресса и сената 31 октября 1978 года, ратифицированная референдумом 6 декабря и утвержденная королем 27 декабря, обеспечила гарантии «демократического сосуществования в рамках конституции и законов страны согласно справедливому и честному социальному и экономическому порядку». Этот программный документ оказался фактически протоколом о намерениях, который предполагалось реализовать в ходе дальнейшей законотворческой деятельности кортесов. Тем не менее он представлял собой одобренную большинством хартию, которая оказалась весьма удачной. Шестого декабря 1988 года страна отпраздновала десятую годовщину своего рождения, весело и искренне, и в стороне не остались даже такие группы, как баскские левые, «Эускадико Эскерра», которые в 1978 году отвергали конституцию. Кроме того, конституция разрешала политический вопрос, который больше, чем что-либо еще, беспокоил сторонников реформ и являлся основой развития: она декларировала разрыв с авторитаризмом Франко и политический плюрализм в рамках конституционной монархии.

В первой статье конституции говорится, что «национальный суверенитет принадлежит испанскому народу, который является носителем власти», однако затем документ определяет устройство испанского государства как «парламентскую монархию» с наследным правителем в качестве главы государства, «неприкосновенного и не отвечающего ни перед кем» (статья 56) и уполномоченного утверждать и издавать законы (статья 62). Судя по всему, возобладало мнение, что политическое устройство государства — тот случай, когда, как говорится, от добра добра не ищут. Те, кто оспаривал легитимность прав монарха, вернувшего себе полномочия в 1975 году с позволения военной диктатуры, в конце концов смирились с королем, который показал себя приверженцем демократии — особенно во время военного переворота 23 февраля 1981 года, когда он не только осудил тех, кто поднял оружие против государства, уповая на королевскую поддержку, но и сообщил ведущим политикам страны, что в дальнейшем не хотел бы столь откровенно вмешиваться в политические разногласия. Конституционная роль монарха как верховного правителя, в понимании Хуана Карлоса, стала очевидной из его выступления на совместном заседании палат парламента 27 декабря 1978 года: монарх как олицетворение демократического порядка, символ единства и преемственности, «должен быть выше временных разногласий и местных различий». Хуан Карлос хотел быть королем всех испанцев, беспристрастным и щедрым. По данным опроса в декабре 1988 года тринадцать лет правления обеспечили ему искреннюю признательность и любовь Испании.

ГОСУДАРСТВО АВТОНОМИЙ

Особенностью конституции 1978 года стало признание статуса страны как полуфедерального объединения автономных сообществ. Статья 2 конституции «признает и гарантирует право на автономию народов и регионов и общность, которая их связывает». В начале XIX века, будучи унитарным государством, управляемым из центра (Мадрид), Испания насчитывала пятьдесят две провинции с военными и гражданскими властями, назначенными из столицы. С конца XIX века, благодаря экономическому росту и социальному развитию, на севере Испании наметилось стремление к автономии. Это желание в разных областях имело различную степень насущности и поддержки «народов и регионов». Более всего на автономии настаивали те, чья история, культура и язык сильно пострадали от имперских амбиций Кастилии и гражданских войн. Другие регионы высказывались за самоуправление, рассчитывая тем самым успешнее развивать собственный потенциал. Ожидания сильно различались, не говоря уже о тактике, к которой прибегали регионалисты.

Столица, что не удивительно, реагировала весьма болезненно. В итоге любые начинания центра провинции встречали с опаской и соглашались на них крайне неохотно. Вдобавок всегда создавалось впечатление, будто центральная власть, не важно, кто именно находился у кормила, одной рукой раздавала то, что позже пыталась отобрать другой.

И вполне очевидно, что центр пользовался несогласованностью позиций регионалистов, одних поощряя, других карая, и пытался превратить эту несогласованность в принципиальные противоречия. Однако приверженность либеральной демократии означала необходимость прекратить эти политические игры, ублажить провинции, которые немало настрадались от репрессий, и признать их социальные, экономические и демографические приоритеты, а также потери, которые они понесли в борьбе против франкизма.

Только после попытки переворота 23 февраля 1981 года, которая едва не погубила молодую испанскую демократию, правящая коалиция достигла соглашения с оппозицией, чтобы замедлить процесс «автономизации» и чтобы успокоить армию и правых. Помимо Каталонии, Эускади, Галисии и Андалусии другие регионы, стремившиеся к автономии, должны были довольствоваться статьей 143 конституции, где определялся статус регионов и провинций. Противоречивый «Закон о гармоничной автономии», представленный в кортесы 29 сентября 1981 года, столкнулся с сильным сопротивлением тех, кто уже наслаждался первыми плодами самостоятельности после региональных выборов в марте 1980 года (басков и каталонцев); законопроект передали в Конституционный суд, который постановил, что в данном случае можно говорить о попытке обратить вспять процесс автономизации.

НЕУДАВШИЙСЯ ПЕРЕВОРОТ 1981 ГОДА

Попытка переворота 23 февраля 1981 года заставила страну окончательно встать на путь демократизации и политической либерализации. Основной политической причиной переворота стало ослабление центральной власти: армия восприняла происходящее как распад государства, утрату «сути» Испании. Насилие на севере продолжало нарастать, и в этом ультраправые, выразители интересов армии и олигархии центральной и южной Испании, также видели угрозу целостности страны. События 23-24 февраля 1981 года мир благодаря телевидению наблюдал во всем их трагикомическом великолепии (полковник Техеро размахивал револьвером перед кортесами). Дон Хуан Карлос I долгой ночью 23 февраля заслужил уважение нации своими решительными действиями. Офицеры, которые устроили заговор, полагали, что король их поддержит; когда выяснилось, что это не так, переворот был обречен. Народ отреагировал массовой демонстрацией в поддержку демократии, которая состоялась в Мадриде, и лидеры четырех главных политических партий возглавляли шествие.

Попытка переворота позволила набрать силу социалистической оппозиции, чьи лидеры воспользовались народными протестами, официально отреклись от марксистской идеологии и объявили о своей искренней приверженности демократии. Новый лидер СДЦ Леопольдо Кальво Сотело торопил вступление в НАТО, рассчитывая тем самым утихомирить военных, однако СРПИ вернулась к власти на всеобщих выборах 28 октября 1982 года; в ней увидели единственную гарантию сопротивления реакционерам.

Оказавшись у власти, прежние противники вхождения Испании в НАТО примирились с «реалиями жизни»; они фактически обманули своих сторонников, и даже церковь осудила их действия как бесчестную попытку завоевать голоса лозунгами о разрыве с НАТО. Лидеры СРПИ во главе с Фелипе Гонсалесом могли утешаться тем, что Народный альянс, новая партия, возникшая из осколков СДЦ, теперь проповедовала осторожность, хотя до выборов горячо ратовала за вступление в НАТО. Лидер Народного альянса Мануэль Фрага сказал по этому поводу, что они поставили национальные интересы, то бишь политический оппортунизм, выше преимуществ, которые сулило вступление в НАТО. И автономизация страны продолжилась.