1945. Берлинская "пляска смерти". Страшная правда о битве за Берлин - Хельмут Альтнер Страница 58

Воскресенье, 29 апреля 1945 года (после полудня)

Просыпаюсь поздно. Уже давно светло. Лейтенант приказал освободить меня от караула, и поэтому мне удалось нормально выспаться. Мои новые товарищи, главным образом пожилые солдаты, имеющие многолетний опыт службы в рядах вермахта, лежат на койках или едят из котелков водянистый суп, который им выдали в полдень. Встаю, чувствуя во всех конечностях свинцовую усталость. Подхожу к Блачеку и прошу ложку супа. Это водянистая похлебка из капусты. Спрашиваю, какая обстановка на фронте. Блачек отвечает, что враг снова захватил Рейхсшпортфельд, но, очевидно, не проявил интереса к казармам или недостаточно силен и поэтому не желает в данный момент наступать. Вчера захватили несколько пленных, среди них даже был один комиссар. После допроса их всех расстреляли. Стоит ли тогда удивляться, что русские точно так же поступают с нашими пленными!

Позднее получаю приказ поступить в распоряжение обер-фельдфебеля Кайзера и вместе с его отделением обыскать лагерь иностранных рабочих, расположенный возле линии наземки. Нас двадцать человек, мы хорошо вооружены — как для настоящего боя. Когда спрашиваю соседа, зачем мы туда идем, то получаю ответ, что я скоро сам все узнаю.

Идем вдоль линии наземного метро, затем сворачиваем налево, прямо напротив киностудии, и проходим под мостом. Лагерь иностранных рабочих, который нам нужен, находится по ту сторону насыпи. Когда мы входим через ворота лагеря, несколько мужчин и женщин с испуганными лицами торопливо разбегаются по домикам. Получаем приказ окружить жилые помещения, а обер-фельдфебель отправляется в караулку, которую охранники устроили в здании кухни. Затем начинаем обыск домов. Очевидно, оружие и боеприпасы иностранного производства спрятаны там.

Каждому из нас достается по комнате. Когда я вхожу в свою, несколько женщин испуганно забиваются в угол и со страхом смотрят на меня. Без особого рвения обыскиваю постели и шкафчики, затем сажусь на стул. Женщины немного успокаиваются и осмеливаются выйти из угла.

— Оружия нет, оружия нет! — монотонно бормочут они. Из соседней комнаты доносится громкий женский голос, сопровождаемый ударами винтовочного приклада по полу. Девушка, немного говорящая по-немецки, неожиданно сообщает, что теперь будут убиты еще несколько человек, так же, как и вчера. Другие женщины, те, что постарше, начинают плакать. Шум за дверью становится еще громче. Здесь находятся главным образом иностранные рабочие из Бельгии, Голландии и Франции. Чтобы немного успокоить плачущую женщину, выполнявшую роль переводчицы, я спрашиваю ее о мужчинах. «Расстреляны, — коротко отвечает она. — Живы только те, что находятся в кухне. Все остальные расстреляны».

В соседней комнате неожиданно становится тихо. Голоса переместились куда-то во двор. Вздрагиваю от резкого выстрела. Женщины крестятся и снова начинают плакать. Одна из них бросается ко мне и начинает целовать руки. Потрясенный, я не знаю, как остановить ее, и резко отталкиваю. Женщина отпускает меня и тихонько пятится назад. Теперь женщины следят за каждым моим жестом, в их глазах читается страх. Когда они понимают, что я не причиню им никакого вреда, охватившее их напряжение немного спадает. Они по-прежнему плачут, но уже совсем тихо, почти беззвучно.

Слышу из соседней комнаты приказ выходить наружу и строиться. Обер-фельдфебель Кайзер стоит во дворе. Мы один за другим выходим из домиков. Обер-фельдфебель держит в руках пулемет русского производства, обнаруженный в одном из домов.

— Во мне закипает отвращение! — Это единственное, что он произносит. Нам приходится снова обойти жилища иностранных рабочих и посмотреть, не спрятано ли оружие в тайниках под домами. Позади одного из бараков лежит куча мертвых тел. Это мужчины, которых перенесли сюда женщины, мужчины, которых расстреляли вчера за то, что в одном из бараков был обнаружен радиоприемник и оружие. Среди убитых и несколько женщин. На песке видны еще свежие следы крови — там, где только что застрелили женщину, в шкафчике которой нашли кинжал, какими вооружают членов гитлерюгенда.

Лагерная стража, мальчишки в мундирах войск СС находятся в кухне, где все кастрюли за исключением одной разбиты вдребезги. Это постарались иностранные рабочие в награду за вчерашние «подвиги» немцев. В углу сидят несколько гражданских из числа кухонной обслуги. Им посчастливилось остаться в живых после вчерашней бойни, спровоцированной обыском. Эсэсовцы хвастаются тем, как быстро они перестреляли «этих паршивцев». Я ужасаюсь при мысли о том, что эти молодые парни могли получить приказ стрелять не только в иностранных рабочих, но и в таких солдат, как мы. Неожиданно вспоминаю о том, как нас заставляли «добровольно» вступить в войска СС, когда мы отбывали трудовую повинность. [125]