Русское - Эдвард Резерфорд Страница 58

Следующей весной он наведался в сожженный татарами Муром и обнаружил, что дом его, возведенный за пределами городских стен, сгорел дотла, но тайник с немалым числом монет, сокрытый глубоко под полом, не пострадал. Пока у него было много дел, ведь после монгольского нашествия многое предстояло отстраивать заново, чинить и приводить в порядок. Однако он частенько возвращался в мыслях в деревню Русское.

«Надобно ею заняться, когда время будет», – нередко повторял он.

И потому на исходе лета 1246 года он был удивлен и обрадован, когда перед ним предстали двое крестьян из его южной вотчины.

Со времен монгольского нашествия ему все труднее было находить крестьян, которые стали бы возделывать его землю. Пока ему удалось прибавить к населению Русского всего три мордовские семьи. «А две из них по большей части пьянствуют», – печально доносил ему тиун.

Янке понравился этот высокий, могучий человек. В его светлой бороде уже посверкивала седина, холодноватые голубые глаза сияли, а широкое тюркское лицо было приветливым.

– У меня для тебя место припасено, как по заказу, – объявил он. – Тоже в Русском, только в северном.

– Денег у нас нет, – солгал отец.

Боярин пристально смотрел на мужика, видя его хитрости насквозь.

– Уж лучше я дам тебе землю, чтобы ты ее мне пахал, чем не получу совсем ничего, – ответил он. – Можешь себе дом выстроить, сельчане тебе помогут. А мой тиун отвезет тебя туда и снабдит всем необходимым. Со временем расплатишься.

Он расспросил их о том, как они сюда добирались, и, услышав, что они прибыли в Русское вместе с еще одной семьей, где было двое сильных сыновей, немедля предложил остаться и им тоже.

Но те отказались.

– Предложение щедрое, – пояснил потом глава семьи Янкиному отцу, – но я не хочу работать на барина. Поедем лучше со мной.

– Нет, – покачал головой тот. – Мы хотим остаться. А тебе удачи!

На следующий день их попутчики отправились дальше.

– Одному Богу известно, как у них там, на севере, вверх по Волге, дела пойдут, – проворчал ее отец. – Нам тут, в деревне, покойнее будет.

И отвернулся.

Русское.

Северное Русское очень отличалось от той южной деревни, из которой они бежали.

Единственное сходство заключалось в том, что, как большинство русских деревень и сел, оно располагалось у реки, но этим все и исчерпывалось.

В месте, выбранном для поселения, река делала большой изгиб в форме буквы S. Западный берег был почти на пятьдесят локтей выше восточного, и потому изгиб образовывал на западе выступ и оставлял обширное, защищенное пространство на восточном берегу как раз под ним. Это был деревенский выгон.

Раньше там тоже селились, но со временем по соображениям безопасности люди перебрались выше по склону, где и стояло теперь с десяток крестьянских домишек, окруженных прочным частоколом. С западной стороны земля не поднималась, образуя почти равнину. Возле частокола земля была расчищена под несколько маленьких огородов, а между далеко отстоящими друг от друга деревьями виднелись два жалких поля.

Церкви не было.

Так выглядело северное Русское.

Ближайшее сельцо находилось от него почти в пяти верстах к юго-востоку. Оно тоже лежало на берегу речки Русь. Прямо за этим сельцом поднималось невысокое, поросшее лесом всхолмье. Но берега там были болотистые, а потому славянские поселенцы, впервые попав туда, прозвали место Грязным, и так это имя к нему пристало навеки. Миновав Грязное, надобно было пройти еще верст десять, прежде чем добраться до следующей деревни.

Сначала Янке показалось, что вокруг деревни растут лишь ели. Однако стоило ей побродить по окрестностям, как она убедилась, что есть тут и лиственница, и береза, липа, дуб, сосна и другие деревья. Во время путешествия, когда они еще плыли по Оке, ей приходилось видеть яблоневые и вишневые сады. Но здесь плодовые деревья не росли. Да и огороды были скудные. Выращивали тут по большей части, насколько она могла заметить, горох и огурцы. И лошадки, заметила девочка, были невысокие, коренастые.

Дома были выстроены из дерева, из гигантских, прочных бревен; нигде не было глиняных стен и соломенных или тростниковых крыш, как на юге.

На самое главное, люди на севере были совсем другие.

– Какие они тихие, – прошептала она на ухо отцу в первое утро, когда они осматривали деревню, – точно морозом их прибило.

Роду-племени в деревне народ был разного. До того как деревенька досталась боярской семье, население ее состояло главным образом из славян племени вятичей. Янка слыхала, что этих вятичей частенько бранят «погаными язычниками», ибо они принадлежали к числу наиболее отсталых славянских племен. Теперь здесь жили шесть семей вятичей. Кроме того, были еще три семьи, переселившиеся с юга лет двадцать – двадцать пять тому назад, и, наконец, привезенные боярином три семьи мордвы, сплошь с высокими финскими скулами и миндалевидными глазами.

Сколь бы ни отличались они друг от друга, Янке они все же казались похожими. Если славянские крестьяне, которых она знала на юге, были открытыми и общительными, любили поспорить и ценили шутки и забавы, то северяне представлялись ей тихими, сдержанными и, может быть, тугодумами. На юге все сидели на солнце и точили лясы. Здесь люди предпочитали сидеть в своих теплых домах.

Впрочем, им нельзя было отказать в радушии. По приказу тиуна в полдень явились пятеро мужчин с топорами.

– Мы построим вам дом, – объявили они и показали им место на южной околице деревни.

А потом взялись за работу.

И Янка поняла, что ошибалась, сочтя поначалу своих новых соседей медлительными и туповатыми.

Она никогда не видела ничего подобного. Как по волшебству, откуда-то появились гигантские бревна. Крепкие приземистые лошадки, на которых она обратила внимание еще раньше, привезли древесные стволы, годившиеся, пожалуй, даже для выдалбливания лодок. В основание легли дубовые бревна, на них – более мягкая сосна, обстругивать которую было нетрудно.

Дом строили примерно по такому же плану, что и на юге: вход вел в широкие, просторные сени, по одну сторону которых располагалось помещение, где можно хранить всевозможные орудия и домашнюю утварь, а также съестные припасы, а по другую – горница. Большую часть стены между сенями и горницей занимала печь, которую сложили из глины.

Работали одними топорами, массивными орудиями с довольно короткими прямыми топорищами и с широкими лезвиями, сужающимися к обуху Мордва, вятичи или славяне – они казались одинаково искусными. Каждое бревно так тщательно пригоняли к соседнему, ровно соединяя с ним, что конопатить мхом щели почти не было нужды.

И во всей постройке они обошлись без единого гвоздя.

Удивляла не только аккуратность, но и скорость работы. Южан трудно было назвать лентяями, но северяне с их истовой, ревностной и немногословной неутомимостью поистине трудились, словно совершая подвиг. Работа кипела до сумерек. Женщины принесли факелы и зажгли огонь, чтобы мужьям было лучше видно. К вечеру, когда они наконец остановились, дом был почти готов, осталось только сложить печь да соорудить крышу.