Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов Страница 57

Лишь незначительная часть шпионской и провокаторской деятельности Евно Азефа касается заграничной агентуры; вначале я и предполагал ограничиться лишь этой частью, чтобы не нарушить задач и архитектуры всей нашей книги. Но когда мы с женой приступили к детальному разбору имевшегося в нашем распоряжении материала, то сразу увидели, что выделить заграничную деятельность Азефа из всей его пятнадцатилетней провокаторской «работы» невозможно. Хотя Азеф в течение всей своей охранной службы большую часть времени провел за границей, но это не потому, что он непосредственно связан с заграничной агентурой, — размах его провокаторской работы был всероссийский, и заграница являлась для него лишь удобным убежищем для установления своего alibi в террористических предприятиях.

Шпионские щупальца Азефа охватывали жизнь всей партии со-циалистов-революционеров за все время ее существования всюду, во всей России и за границей. Мало этого, Азеф часто соприкасался с центральными организациями и с деятелями других революционных партий; его роль в этой области еще очень мало выяснена, равно как и его несомненное злостное участие в организациях и провалах многих восстаний 1905–1906 годов.

Вся эта грандиозно-гнусная эпопея еще ждет своего историка, но кое-что можно наметить уже и теперь.

Таким образом перед нами дилемма: или совсем не касаться Азефа в этой книге, или попытаться хотя в кратком и к сожалению конспективном виде дать о нем все, что мы уже знаем. Мы приняли последнее решение, и прежде всего потому, что в современную бурную эпоху нельзя ручаться ни за продолжительность собственного существования, ни за сохранность даже того относительно незначительного и неполного материала об Азефе, который собран нами. Кроме того нам пришлось в Париже принять близкое участие в борьбе за разоблачение Азефа и в работе по выяснению размеров его провокаторской деятельности гораздо больше, чем какому-либо лицу «со стороны». Лица же, еще гораздо более нас компетентные во всей истории Азефа, видимо не интересуются полным освещением провокаторской роли Азефа в российском революционном движении, так как ни Судебно-следственная комиссия, разбиравшая в течение целого года азефовское дело, ни бывшие друзья и товарищи Азефа по центральному комитету не удосужились в течение девяти лет, прошедших со времени разоблачения и опубликования его как провокатора, не только дать нам полной картины его провокаторской деятельности, но хотя бы привести один новый факт, способствующий ее выяснению. Даже воспоминания Бориса Савинкова таких фактов сообщают сравнительно мало.

Все эти соображения склонили нас к тому, чтобы составить и напечатать в нашей книге прилагаемый очерк «Евно Азеф». Я работал над этим очерком совместно со своей женой — Юлией Михайловной, — и самая тяжелая главная часть этой работы легла на ее плечи.

Составляя этот очерк, мы с женой как бы снова пережили тяжелые годы, проведенные нами в Париже в борьбе с азефщиной; несмотря на весь кошмар переживаемого теперь нами развала России, все же тот прошлый ужас не побледнел перед настоящим; больше — они оба как-то слились вместе, дополнили друг друга и стали от этого еще ужаснее, еще грознее.

Наш очерк — лишь схема, лишь абрис. Мы стремились на основании как архивных, сравнительно незначительных, так и опубликованных уже материалов установить год за годом вехи провокаторской и «революционной» деятельности Евно Азефа, затем сравнить данные, извлеченные из архивов «охранки», с данными, полученными из революционных источников, и наконец проанализировать весь этот материал, сделать возможные выводы. Без этой основной работы немыслимо приступить к дальнейшему — к полной обрисовке всей провокаторской деятельности Евно Азефа на фоне русского революционного движения последних двадцати лет и борьбы с революцией романовского самодержавия.