Писатели и советские вожди - Борис Фрезинский Страница 56
Писатели и советские вожди - Борис Фрезинский читать онлайн бесплатно
Дорогой Илья Григорьевич!
Я хорошо представляю себе, что в связи с Вашим семидесятилетием Вы услышите много теплых слов и хороших пожеланий от Ваших друзей и благодарных читателей.
Мое давнишнее желание написать Вам, быть может, даже встретиться (о многом хотелось бы посоветоваться), сегодня особенно обострилось.
Хочется присоединить свой голос ко всем тем, кто Вас по-настоящему понимает, любит и ценит. Когда я прочла опубликованную часть «Люди, годы, жизнь» и нашла там, хотя и мимолетное, но теплое воспоминание о человеке, написавшем предисловие к Вашему первому роману, о человеке, память о котором для меня свята, мне захотелось крепко пожать Вашу руку и расцеловать.
Сегодня в Вашей замечательной речи, переданной по радио [458], я услышала слова: «Воз истории сдвинулся с места и ближе стали края справедливости!». Хочется верить, Илья Григорьевич, что Вы доживете до тех времен, когда справедливость восторжествует и можно будет написать о Н. И., не завинчивая «душевных гаек» не меньше и не с меньшей любовью, чем Вы написали о Пикассо, Хемингуэе, или о вдохновенных людях Вашей любимой Италии. И, конечно, «дело не в датах, круглых или не круглых» [459], но я и мой сын, Юрий Николаевич [460], желаем Вам отметить еще не одну круглую дату, не одну творческую победу.
Так Эренбург узнал, что вдова и сын Бухарина живы [461]. Его юбилейная почта была огромной, он читал ее постепенно и ответил на письмо с вынужденной задержкой:
Москва, 16 февраля 1961.
Дорогая Анна Михайловна!
Мне было очень радостно получить Ваше письмо. Я тоже верю в то, что настанет день, когда и мои воспоминания о Николае Ивановиче смогут быть напечатаны полностью.
От души желаю Вам и Вашему сыну счастливых и ясных дней [462].
С вдовой и сыном Бухарина Эренбург встретился через несколько лет, этому предшествовало еще одно письмо:
Уважаемый Илья Григорьевич!
Обращаюсь к Вам с нескромной просьбой — хочу просить свидания с Вами.
Мне, как сыну Николая Ивановича, дорого каждое воспоминание о нем, тем более такого близкого товарища его юности, как Вы. И я буду очень благодарен Вам, если Вы поделитесь со мной воспоминаниями о далекой юности Вашей.
Если у Вас будет такая возможность, прошу известить меня.
С уважением
О содержании долгой беседы с Эренбургом А. М. Ларина кратко рассказала в книге воспоминаний [464]. Эренбург также упоминает этот разговор в 29-й главе (4-й книги мемуаров), посвященной Бухарину. Эта глава, написанная Эренбургом вдогонку четвертой части в 1965 г. после встречи с близкими Бухарина, написанная без какой-либо надежды на публикацию, оказалась единственной главой мемуаров, предназначенной «в стол» [465]. Рукопись этой главы, против обыкновения, Эренбург никому не показывал, даже близким Бухарина.
Это был не политический, а человеческий портрет Бухарина, и, если допустима аналогия с изобразительным искусством, это — не масло, а карандаш. Оттенки политических взглядов или существо экономических теорий Бухарина Эренбурга интересовали мало, а вот трагедия живого, талантливого, честного, импульсивного человека и безошибочная расчетливость сталинской интриги, беспроигрышность его садистского восточного вероломства — над этим он думал постоянно…
В рукописи четвертой книги «Люди, годы, жизнь», представленной в «Новый мир», было несколько эпизодов, связанных с Бухариным. Например, в шестой главе, где речь шла о статье Эренбурга «Откровенный разговор», которую Бухарин напечатал в «Известиях» в 1934-м. В этой главе Бухарин упоминался дважды, но редакция «Нового мира» потребовала снять недозволенное имя, и Эренбургу пришлось заменить его «редакцией „Известий“» и «газетой» [466]. Однако уже в отдельном издании третьей и четвертой частей мемуаров Эренбургу удалось имя Бухарина восстановить [467]. То же самое произошло и с седьмой главой, посвященной Первому съезду советских писателей, — упоминание о докладе Бухарина редакция журнала вычеркнула (критическое упоминание доклада не реабилитированного тогда Радека при этом оставили), а в издании 1963 г. Эренбург его восстановил [468].
Точно так же вышло и с принципиально важным для Эренбурга упоминанием встречи с Бухариным в редакции «Известий» в день убийства Кирова: в «Новом мире» вместо фамилии напечатали «редактор», а в отдельном издании редактор фамилию обрел [469].
Это повторилось и в 1965–1966 гг. — из заключительной главы шестой книги, подводящей итоги прожитой жизни, где Эренбург писал о своей молодости: «Конечно, начать жизнь именно так мне помогли и события 1905 г., и старшие товарищи, прежде всего мой друг Николай, ученик Первой гимназии…», в «Новом мире» имя Николай выкинули, а в книге Эренбург его восстановил [470].
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии