Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе Страница 56

Остается герцогский род. Латинские и датские источники единодушно называют Роллона датчанином, а все норвежские, относительно поздние, считают его норвежцем. Однако в Х в. Запад плохо различал ответвления скандинавов. Исландские саги XIII в. Делают Роллона сыном ярла из Мера, что в западной Норвегии. Эта версия кажется приемлемой: имя Роллон (Хрольф) соответствует ономастическим традициям этой семьи, совпадает нумерация поколений; дочь Роллона, Терпок, имеет типично норвежское имя. Итак, можно полагать, что норвежский вождь возглавил отряд, состоявший в основном из датчан, подобно тому, как в Йорке, датском городе, неоднократно правили норвежские короли.

Географические рамки влияния скандинавов известны: в двух регионах оно оставило очень глубокий отпечаток, на севере Котантена и на западе области Ко; затем идет область Байе, а потом Румуа между Сеной и Рислой. Авраншен, Бокаж Вируа, современный департамент Орн, низменности Ора и область Брей почти не были затронуты. Область Ож и долина Сены колонизировались спорадически. Все населенные пункты, носящие скандинавские названия, не обязательно были основаны скандинавами: сопоставление каролингских грамот с актами XI в. показывает, что большинство деревень области Ко просто сменило название. Как и всегда, следует отличать зоны прямой колонизации, где мы встречаем топонимы, образованные от скандинавских корней, соединенных в соответствии с германским порядком (напр. Удаль, в 1025 г. — Ulvedala, «долина волков»; Этенто, в 1074 г. — Staintot, «деревня Стейна»), от тех, в которых мы видим лишь имена скандинавских сеньоров, присвоенные романским поселениям (напр. Мондевилль, в 990 г. Amunda villa, «деревня Амунда»; Румар, в 1040 г. — Rolmara, «пруд Роллона»). И следует учитывать, что многие скандинавские слова перешли в романский диалект: их топонимическое использование может быть позднейшим (напр, londe, «маленький лес»; hougue, «холм»). Не всегда легко различать франкские и норманнские ономастические пласты, притом что антропонимы часто очень близки, и одни и те же топонимические основы, особенно названия на — ville, сохраняли свою популярность с VII по XI век. Наконец, вероятно, что Нормандия не развивалась в точности в унисон с другими скандинавскими колониями на Западе; безусловно, именно в этом направлении следует вести поиск объяснения ненормальному количеству составных слов на — fleur и — beuf, которые так интригуют германистов. Основы — floi и — budh, которые, вероятно, ведут от них свое происхождение, в других местах чрезвычайно редки.

Затронуты были в основном два социальных класса: аристократия, в которой с X в. появляются семейства, прочно связанные со скандинавскими правителями, и среда моряков. Скандинавы никогда не вели себя как замкнутая группа. С начала XI в. аристократия была крайне неоднородной: помимо норвежцев и датчан, она включала франков, бретонцев и даже немцев, прибывших на призыв герцогов, — процесс, начавшийся в Англии после 1066 г., уже шел в самой Нормандии. Однако роль, отводившаяся местному населению, была немалой, и в XI в. уже ничто не отделяет его от завоевателей.

Быстрота и полнота слияния жителей Нейстрии с викингами в значительной мере объясняется расцветом, который переживало герцогство в конце X и XI вв., расцветом, о котором особенно красноречиво свидетельствует невиданный подъем городов: этой эпохой датируется возникновение Дьепа, Кана, Фалеза и Валона. Нормандия — это одна из редких провинций, где в XI в. управление герцогской и епископальной казной привело к появлению настоящей денежной аристократии. Клад монет, найденный в Фекане в 1963 г., самый значительный на континенте для эпохи викингов, самым убедительным образом говорит об исключительном изобилии звонкой монеты около 970–990 годов. Когда вышел из употребления скандинавский язык? Мы знаем только то, что около 950 г. будущий герцог Ричард I вынужден был изучать датский в Байе, не имея возможности сделать это в Руане. Ничто не указывает на то, что на нем когда-либо писали; несмотря на свою склонность ко всему экзотическому, все первые произведения нормандской литературы написаны на латыни.

Нормандия создавалась постепенно. Приток из Англии ищущих наживы датских и норвежских банд, направляющийся в Испанию, не прекращался приблизительно до 1015 года. Во главе одной из последних, прибывшей на отдых между двумя прибыльными рейдами, стоял норвежский принц Олаф Толстый, будущий Олаф Святой, который, бесспорно, воспользовался этой передышкой для того, чтобы принять крещение в Руане. В отличие от королей Йорка, столь часто свергавшихся при прибытии скандинавского подкрепления, нормандским герцогам всегда удавалось использовать эти банды в собственных интересах, против Людовика IV в 945 г., или против Эда Шартрского в 1013 году. Для тех, кого не устраивал жесткий порядок нового государства, была открыта лишь одна дорога: изгнание. В течение двух первых третей XI в. нормандские изгои, последние носители подлинного духа викингов, играли значительную роль повсюду, где они сражались, от Ирландии до Испании; известно, что они, безусловно, наметили первые очертания нормандской Италии.

Наконец, картина первоначальной Нормандии будет неполной, если не вспомнить о различиях, разделявших два очага скандинавской колонизации. Верхняя Нормандия была слишком близка к сердцу империи франков, чтобы ее могли оторвать от нее действия отдельных викингов. Поэтому там нормандская оккупация проходила в форме настоящего завоевания, официально санкционированного договором 911 года. Граница, которая была проведена, опиралась на реки, от Бреслы до Эпты и Авра, описывала почти правильную дугу вокруг Руана, беззастенчиво перерезала границы различных ранее существовавших каролингских графств (Талу, Вексен, Мересэ): очевидно, то был военный рубеж. Нижняя Нормандия почти не попадала в поле зрения последних Каролингов; кроме того, ее западная часть (Котантен и Авраншен) с 867 г. находилась в подчинении бретонцев. Ее завоевание было результатом разрозненных действий разнообразных групп. Можно полагать, что там присутствовала датская «армия», несомненно, прибывшая из Англии, которая обосновалась в Байе, а на Котантене большинство операций были частными, которые иногда проводились норвежцами с берегов Ирландского моря. Герцоги испытывали значительные сложности, пытаясь добиться признания там своей власти, которая в окрестностях Руана почти не встречала противодействия. И только на п-ове Котантен спонтанно формировались территориальные подразделения скандинавского происхождения, в то время как повсюду реанимировались старые франкские структуры, «сотни» и pagi («паги»). Когда в 924 и 933 г. предпринимались решительные меры по устранению этого хаоса, за основу просто принимались административные границы: от Авра до залива Мон-Сен-Мишель граница герцогства, без особого учета военных интересов, воспроизводила достаточно причудливые рубежи каролингских пагов. Несмотря на то, что нормандская граница создавалась под влиянием различных факторов, она тем не менее размечалась с учетом психологической и юридической специфик населения региона, чему в феодальную эпоху мы почти нигде не находим аналогов.