Слуги государевы. Курьер из Стамбула - Алексей Шкваров Страница 56

— Нет, — решительно отверг Урусов и даже слегка приподнялся, — другого случая может и не будет. Не перебивай. Тебя ждет пожалование на другую службу, в другой полк. Может, это связано с тем, что я писал в Петербург, подавая прошение на Высочайшее Имя наградить тебя достойно за то сидение в осаде супротив Карасакала. А может и нет. Там на столе, — Урусов снова указал рукой, — найдешь письмо от полковника Манштейна. Оно адресовано тебе. Может, это что-либо прояснит. Забирай письмо и… прощай капитан. Думаю, не свидимся более. Все нужные бумаги, тебя касательно, я заранее подписал. Возьмешь у адъютанта.

Князь откинулся снова на подушки. Дышал тяжело.

— Ступай, капитан. Бог тебе в помощь! — Урусов прикрыл глаза обессиленный, и Веселовский понял, что аудиенция закончена. Он поклонился, прошептал:

— Прощайте, ваше сиятельство. Благодарю за все, — и тихонько вышел, унося с собой письмо Манштейна.

Все бумаги, и правда, были готовы. Веселовскому выдали даже причитающееся ему жалование. Князь Урусов позаботился и о том, чтоб капитану выделили кибитку с ямщиком.

А в дорожном пасе значилось, что едет он в столицу по государевым делам, к фельдмаршалу Миниху, а посему надлежит на всех почтовых станциях предоставлять капитану Веселовскому сменных лошадей. Тут же и возница явился к капитану — разбойничьего вида мужик, в полушубке заячьем, в шапке мохнатой. От ушей весь бородой черной заросший. Варнак, да и только.

— Когда выезжать изволите, барин? — Просипел простуженно. Глаза карие, со смешинкой, смотрели открыто.

— Завтра и поедем. Прям с утра. — Веселовскому нечего было делать в Самаре. Хотелось только уединиться да письмо Манштейна прочитать. Ну, и не в ночь же выезжать. На ночлег определился тут же, в доме воеводском. Отужинал с офицерами гарнизонными да в светелку отведенную ушел. Там, в тишине, зажег свечки, сел, наконец, письмо вскрыл. Манштейн был немногословен.

«Дорогой друг!

Кажется, все получилось. Приезжай в Петербург, на месте разберемся. Многое изменилось со времени нашей последней встречи. Князь Урусов подавал прошение о заслугах твоих да писал о постигшем тебя еще одном горе. Прими мои запоздалые соболезнования. Жду в столице. Твой Манштейн».

Веселовский отложил письмо, на кровать откинулся.

«Господи, что еще ждать мне? Сколь еще испытаний ты мне предопределил. Невыносима ноша твоя, Господи. Тяжела десница твоя. Все, чем дорожил на свете этом, ты забрал к себе. Я знаю, все они будут в раю твоем, ибо безгрешны были. А я не достоин. Участь моя, Господи, скитаться вечно, как Агасферу. Я согласен. Дай только сил мне выдержать это. И буду нести крест свой, сколь скажешь».

Утром, чуть рассвело, Веселовский вышел на двор. Ямщик уже ждал, развалившись на облучке. Запряженная пара вороных похрапывала, копытами снег утаптывала. Мужик не забыл про коня самого Веселовского. Забрал из конюшни, привязал к кибитке: «Смышленый возница», — подумалось.

— Как зовут-то тебя?

Зевнув и рот перекрестивши, ямщик ответил:

— Федором, барин, кличут.

— Ну тогда, Федор, трогай, — сел в кибитку. Мужик обернулся, заботливо укрыл пологом медвежьим:

— Спи, барин. Дорога наша дальняя, — и уже лошадям, — но, родные, трогай.

Лошади дернули и пошли. Никогда более не довелось Веселовскому бывать в Самаре иль в Оренбуржье. И с генералом Урусовым никогда уже им не свидеться было. Умер князь Василий Алексеевич от болезни цинготной, как и сам предрекал, 22 июля 1741 года. Веселовский в ту пору был совсем в других краях.

Глава 9
Племянница разрешилась от бремени

На десятом году царствования Анны Иоанновны, 13 августа 1740 года, ее племянница разрешилась от бремени сыном, который при крещении был назван Иоанном, а по отцу — Антоновичем. Весть об этом сильно порадовала стареющую Императрицу. Войска, как положено, салют учинили. Но государыня, изъяв младенца от родителей, поместила в покоях своих, показав тем самым, что вот он — будущий наследник престола Российского.

А с конца сентября сама сильно захворала. Поначалу подагрой и бессонницей мучалась, потом кровохаркание появилось да боли жуткие в пояснице. Докторов меняли, но все без толку. Уж сама понимала — долго не протянет.

7-го октября все стоявшие в Петербурге войска вновь были собраны. Волю последнюю послушать Императрицы умирающей:

— … Наследником Нашим избран принц Иоанн…, а в случае кончины его в малолетстве или бездетным наследовать ему должен второй сын от брака принцессы Анны и принца Антона-Ульриха и так далее в порядке первородства.

Молча стояли войска шпалерами. Лишь осенний злой ветер полоскал знамена, да гривы с хвостами лошадиные развевал. Как-то нехотя прокричали: «Виват!» и потянулись в казармы. Знать рассаживалась по каретам, простолюдины пешком расходились. Перешептывались. Ветром доносило: «Хоть и Иоанн, а все едино — немец…».

Сидя с Манштейном в карете, Миних кусал от злости губы толстые, кривился весь:

— Императрица наша со дня на день дух испустит. Регентство сразу делить зачнут. Между мекленбургско-брауншвейскими родителями наследника объявленного и герцогом курляндским. Чья возьмет? Как думаешь, Манштейн?

— Думаю, что у герцога сейчас силенок поболе. Только надолго ли хватит? Недовольство в полках. Что одними, что другим, — ответствовал адъютант, вина подогретого подливая фельдмаршалу.

— Курляндская выскочка!

Бирон времени зря не терял. Он не отходил от умирающей Анны Иоанновны, держа наготове указ о своем регентстве. «Блистательному» ничего не оставалось, как примкнуть к герцогу.

— Пока, — злился Миних, — а там посмотрим. Он верил по-прежнему в свою звезду. Нужно было только набраться терпения. «Свалю курляндского конюха», — мучительно думалось по ночам.

Десять дней прошло с памятной присяги. Не стало больше Императрицы. Многие перекрестились с затаенной радостью, но вслух никто ничего не сказал. Вырвал-таки Бирон указ Высочайший. Успел до кончины. Пробили барабаны, зачитали его войскам. Регентом объявлен был Светлейший герцог Бирон. До достижения младенцем Императором совершеннолетия. Целых семнадцать лет ждать. Что за сей срок сделается, никто ведал. Лучше-то вряд ли станет, потому языки и держали за зубами.

Анну Иоанновну забальзамировали да во Дворце Летнем положили, хоронить не торопясь. Рейтары Конной Гвардии заступили в долгий двухмесячный караул охранять тело усопшей. А в России начиналась череда переворотов дворцовых…

* * *

Бирон (Бирен) Эрнст-Иоганн (1690–1772) — герцог Курляндский, российский государственный деятель. Родился 23 ноября (3 декабря) 1690 г. в небогатой дворянской семье в Курляндии. Отец Карл Бирен — корнет польской армии. Учился в Кенигсбергском университете, однако не окончил курса. Трудно установить, чем он занимался в последующие годы: есть сведения, что он был и берейтором, и воспитателем детей в дворянских домах, и служил в каком-то винном погребе в Риге, и занимался сапожным ремеслом.