Крестовый поход - Робин Янг Страница 56

— А он рассказал тебе, почему так получилось? — спросил Гарин, догоняя ее. — Что мне тоже угрожали, что сделать это заставил меня злодей Грач? Он угрожал убить мою мать. А прежде изнасиловать. — Последние слова Гарин произнес с особым нажимом и был вознагражден ужасом, который появился на лице Элвин. — А та женщина появилась там вообще по недоразумению. Хозяйка послала ее в один номер, а она перепутала. Я тут ни при чем. — Он понизил голос: — И вообще, опоив Уилла зельем, я на самом деле спас ему жизнь. Грач собирался его убить. — Гарин провел рукой по волосам. — И я очень сожалею о случившемся. И если бы можно было все вернуть назад…

— Мне нужно идти, — сказала Элвин.

— Послушай… — Гарин лихорадочно думал. Ему было важно узнать, действительно ли Уилл уехал, или Саймон солгал. — Ты только скажи мне, Уилл отбыл по делам Эврара и «Анима Темпли»?

— Что?

— Ничего, — быстро сказал он. — Ладно, если Уилл в ближайшее время появится, скажи, чтобы он нашел меня.

— Погоди. — Элвин остановилась. — Объясни, что это значит.

Гарин замялся.

— Но не на улице же. Давай зайдем сюда. — Он показал на таверну.

Опустив голову, Элвин переступила порог, моля Бога, чтобы там не было никого из знакомых. Гарин усадил ее за стол. Пошел к стойке и вскоре вернулся с двумя чашами вина.

Элвин сделала несколько глотков.

— Давай говори.

Понизив голос, Гарин поведал ей об «Анима Темпли», тайной группе внутри Темпла, основанной почти век назад. Ее члены, тамплиеры, поклялись служить делу поддержания мира между людьми разных верований, христиан, мусульман, иудеев, на благо всеобщего процветания. Они сознают, что это ересь и что в случае раскрытия их ждет смерть на костре. Он поведал ей также о том, что членом «Анима Темпли» были отец Уилла, Джеймс, и его дядя Жак, погибший много лет назад в Онфлере вместе с ее дядей Овейном. Теперь «Анима Темпли» уже много лет возглавляет Эврар. Уилла приняли туда в Париже по его рекомендации. Гарин не удержался и рассказал ей, как Уилл, желая отомстить за гибель отца, за спиной Эврара нанял ассасинов, чтобы те убили Бейбарса.

Элвин слушала с бледным напряженным лицом. Затем откинулась на спинку стула, опрокинув чашу с вином, даже не заметив. Она подозревала, что Уилл и Эврар чем-то заняты. Но такое? Это было невозможно постигнуть. Значит, он совсем не тот, каким она его представляла. Нанял наемных убийц. И вообще лгал, так легко, каждый день. Впрочем, если он обманывал своих братьев в Темпле, то еще легче ему было обманывать ее. Неужели все эти заверения в любви тоже ложь и ему просто нужна бесплатная шлюха? Вот, значит, почему он не хочет жениться.

«Ты думала, что знаешь его, — произнес внутри Элвин голос. — А на самом деле никогда не знала».

— Я не могу поверить, что он тебе ничего не рассказывал, — удивился Гарин.

— Значит, это все была ложь? — оцепенело проговорила она. — Насчет камня и войны, которая может начаться. Он сказал это, только чтобы от меня отвязаться? Чтобы я к нему не приставала?

— Какой камень?

— Черный камень из Мекки, — бросила Элвин. — Самая ценная святыня сарацинов. Он сказал, что великий магистр замыслил его похитить и если это случится, то грянет большая война. Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Я…

— Уилл сказал, что спасти нас всех может только он, — прервала его Элвин. — Что он направляется в Каир предупредить своего союзника. — Она горько рассмеялась. — Какой же я была глупой! — Ее лицо отвердело. — Неужели во всем этом нет ни крупицы правды? Совсем никакой? — Она поднялась. — Или он просто сказал, чтобы я… — Элвин не смогла закончить. Ее душили слезы.

— Я не знаю, — встревоженно проговорил Гарин. — Вернее, знаю, что порой ему приходилось лгать, чтобы скрыть свои тайные дела, насчет этого ничего сказать тебе не могу. Но теперь хотя бы ясно, почему он не пришел на встречу.

Элвин схватила со стола свою сумку и выбежала из таверны, смахнув на каменный пол чашу.

Гарин долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь. Затем допил остатки вина. Служанка пришла собрать осколки чаши, а он тем временем принялся копаться в словах Элвин, подобно ворону, копошащемуся в тушке пойманной добычи.