История Японии - Эльдар Дейноров Страница 54
История Японии - Эльдар Дейноров читать онлайн бесплатно
Это титулование — еще не все. Император Сёму называл себя «якко», что можно перевести как «слуга», а можно прочесть и как «раб». (Но, к слову сказать, он не оставил идеи собственного божественного происхождения. «Господин, олицетворение бога», — так именовался император в других документах).
В труды над статуей Будды Русяны были вложены все возможные достижения Японии той эпохи. 45 тонн — таков вес колосса. А вот использованным металлам мог бы позавидовать даже известный крупноформатный скульптор нынешней эпохи. (Хотя в Китае примерно за век до того была изготовлена статуя Будды еще больших размеров). Медь, свинец и олово это далеко не все, что пошло в ход. Для позолоты потребовалось 900 рё (34 килограмма) золота, и оно было получено. Как раз в то время в одной из северо-восточный областей обнаружилась золотоносная жила, и губернатор Кёфоку Кудара прислал драгоценный материал повелителю. Понадобилась в процессе работы и ртуть.
Статую собирали по частям, но голову и плечи отливали в единой форме. В 749 году Золотой зал посетил император. Он обернулся лицом на север в сторону статуи. Это, согласно «китайским церемониям», при которых государь сравнивается с Полярной звездой, которая единственная из всех остается неподвижной на небесной сфере, говорит о многом. Так должен располагаться низший по рангу перед господином. Присутствовала вся знать. Министр левой руки (но не самолично император) обратился к статуе с речью, благодаря за полученное золото, столь редкое для Японии.
Присутствовали на церемонии и императрица, и принцесса. Возможно, был там и некий монах из очень скромного рода, которому предстояла далеко не скромная роль. Но, быть может, его там пока не могло оказаться. Монах Докё оказался в придворном штате в начале 750-х.
Из императорских посланий выясняется, что буддизм сочли религией, «превосходной для защиты государства».
Но как быть с не менее полезной религией синто? А здесь пришлось искать компромисс.
Как ни странно, компромисс между синто и буддизмом нашли буддийские монахи. Один из них, Гогё, представлявший направление Хоссо, был заинтересован и в духовном, и в материальном развитии страны. Этот видный богослов и ученый своего времени занимался не только диспутами о карме, но еще и столь земными делами, как строительство мостов, дорог и дамб, поощрение ремесел и искусств. Он и нашел приемлемую формулу: синто и буддизм — на самом деле, разные формы одной и той же веры.
Для XXI века, когда существуют религиозные общины, считающие, что «бог один, но путей к нему множество», или компилирующие самые разные религиозные системы Европы, Азии, Африки и Нового Света, такое утверждение удивительным не покажется. Иное дело — раннее средневековье. Тогда мог возникнуть резонный вопрос: а доказать?
И доказывать пришлось. Гогё, взяв буддийские реликвии, отправился по поручению императора в храм богини Аматэрасу в Исэ. Он намеревался узнать мнение прародительницы императорского дома о строительстве великой статуи Будды Русяны и поклонении ему.
Гогё, проведя неделю во бдениях у храма, получил нужный ответ (если правы тогдашние документы, богиня Аматэрасу по какой-то причине возжелала передать свое мнение китайскими стихами). Она «громогласно объявила, что солнце правды осветило долгую ночь жизни и смерти, и луна истины рассеяла тучи греха и невежества, что новость о замысле императора ей любезна, как лодка на переправе, а святые дары — как светоч в темноте», — утверждает Дж.Б. Сэнсом. Кстати, и «солнце правды», и «луна истины» — это вполне буддийские, а не синтоистские формулировки. Сложно понять, приняла ли богиня буддизм, но ее слова истолковали должным образом. А вскоре прародительница явилась и императору лично в форме солнечного диска, сообщив, что Будда и солнце — это одинаковые понятия.
Теперь религиозных препятствий для возведения гигантского кумира не стало. С этого момента начались сообщения о богах синто, выражающих свое мнение по поводу перемен в стране, и мнения эти сильно повлияли на происходящее. Не то чтобы до того времени не было оракулов и видений, но теперь их заявления (притом — очень нужные вполне земным владыкам) участились.
Главным праздником стала церемония освящения (или, если угодно, «оживления») статуи великого Будды Русяны. Это случилось в 752 г., когда император Сёму успел отречься от престола, передав власть своей не менее набожной дочери Кокэн. И вот тут монах Докё наверняка присутствовал, хотя и не на первых ролях.
На обряде присутствовало десять тысяч монахов и практически весь императорский двор. Руководил действом индийский монах Бодхисена (по-японски — Бодай). Ему была предназначена честь довершить образ Будды, нарисовав статуе зрачки, «открыв глаза» Русяне.
Прибывший на паланкине Бодай взял кисть, к которой было привязано двенадцать двухсотметровых шнуров. Шнуры держали все присутствующие, которые тоже соучаствовали в действе. И Русяна «открыл глаза».
После этого было зачтение сутры (естественно, «Кэгон»), потом наступил черед приношений от крупнейших храмов, ритуальной музыки и танцев.
Только теперь можно было обращаться к кумиру за помощью. Но никто не знал, как скоро придется это сделать.
Тем временем, боги продолжали выражать свою волю. Особое место в синтоистском пантеоне занимал Хатиман, который считался богом войны. С началом распространения буддизма этот ками не растерял своей воинственности, но стал богом-охранителем учения. («Если заглянуть в сутры, то там сказано о сонме божеств, защищающих Закон Будды и почитающих его», — говорилось в указе Кокэн, выпущенном в первый год ее правления). Мало того, его культ считался важнейшим (если у жрицы Хатимана был четвертый придворный ранг, то у главного служителя Аматэрасу — только пятый).
В 750 году Хатиман «принял решение» перебраться в столичный город из своего святилища в Уса. Кстати, в связи с этим воинственному божеству присвоили первый придворный ранг и соответствующую чиновничью шапку.
Процессия стала не менее торжественной, чем «оживление» статуи Будды Русяны. Придворные и воины сопровождали бога в его путешествии, а в столице, в храме Тодайдзи, его (точнее, ковчег, в котором, как считалось живет божество) торжественно встречали экс-император и государыня Кокэн. Перед синтоистским богом буддийские монахи читали сутры, затем служительница храма (тоже буддийская монахиня) провела службу в присутствии императрицы и придворных.
И на первых порах шло неплохо: слова оракула Хатимана считались документом государственной важности, а сами жрецы из рода Омнва (они были в союзе с кланом Фудзнвара, который из-за последних событий оказался отодвинутым от власти) заявляли о повелениях божества, сделанного придворным высшего ранга. Между прочим, Хатиман пожелал, чтобы Отомаро Фудзивара был повышен в ранге и получил крупную должность. И требование удовлетворили.
Неизвестно, до какой бы степени возросла роль бога-придворного в государстве — здесь все зависело от личности императрицы и от жадности жрецов. Но в 755 году наступил предел. Оракула Тамаро Омива и ту самую монахиню, которая вела службу, объявили в колдовстве, а новым возглашателем воли стал жрец из рода Уса.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии