Призрак на вахте - Владимир Шигин Страница 54
Призрак на вахте - Владимир Шигин читать онлайн бесплатно
В резолюции обращает на себя внимание, что император ставит командиру в вину не столько гибель самого корабля, сколько массовую смерть людей при эвакуации. Это подтверждает всегдашнюю заботу императора о людях и его беспощадность к тем, кто не дорожил жизнями подчиненных им солдат и матросов. Об этом же говорит и анализ других кораблекрушений, случившихся в царствование императора Николая I: если гибло судно, но людей спасали, наказание командиру всегда было предельно мягким; если же гибли люди – наказание было предельно суровым. Подобная оценка деятельности командиров при катастрофах сохранилась и по сегодняшний день.
Что касается дальнейшей судьбе Антона Игнатьевича Барташевича, то известно, что спустя много лет он вышел на пенсию в чине подполковника. Скорее всего, многочисленные друзья и сослуживцы Барташевича по Средиземноморской эскадре (а участники Средиземно-морского похода вскоре выдвинулись почти на все руководящие посты как на Балтийском, так и на Черноморском флотах) по прошествии некоторого времени все же нашли возможность вернуть своего несчастного товарища в офицерскую семью, хотя, разумеется, ни о какой особой карьере для него речи идти не могло. Дальнейшая судьба разжалованного артиллерийского офицера Тибардина и цейтвахтера Мякишева не известна. Вероятно, они до конца жизни несли крест матросской службы. За них заступиться было некому.
Помимо ставшего впоследствии полным адмиралом фон Шанца из бывших офицеров «Фершампенуаза» неплохую карьеру удалось сделать бывшему линкоровскому мичману Константину Сиденсеру, закончившему свою службу в вице-адмиральском чине.
Что касается контр-адмирала Григория Ивановича фон Платтера, то в 1832 году он уже командовал эскадрой в дивизии адмирала Гамильтона, а еще через год стал начальником бригады. Затем Платтер в течение десяти лет успешно возглавлял корабельную дивизию. На исходе службы Платтер стал полным адмиралом, членом Адмиралтейств-совета, главным командиром Кронштадтского порта и, наконец, сенатором.
Вот и вся история трагической гибели одного из лучших кораблей российского флота. Добавить ко всему сказанному можно лишь то, что более никогда в российском флоте кораблей с именем «Фершампенуаз» не существовало. Может быть, само малопонятное слово не прижилось среди русских моряков, но скорее всего решение никогда больше не возвращаться к нему было все же вызвано именно печальной судьбой первого и последнего «Фершампенуаза».
Среди многих трагедий, выпавших на долю российского флота более чем за трехсотлетнюю историю, одной из самых тяжелых была трагедия линейного корабля «Лефорт». Впечатление от нее было столь сильным, что более кораблей с таким названием в российском флоте не было никогда.
Историк А. Соколов еще в 1874 году писал: «Гибель корабля «Лефорт» представляет собою одно из тех событий, которые, к счастью, случаются весьма редко и причины которых, несмотря на всю энергию следователей, остаются неразгаданными…»
Только что закончилась тяжелая Крымская война. Несмотря на героизм защитников Севастополя и мужество воинов Южной армии, Россия надолго лишилась своего Черноморского флота. На Балтике флот оставался, однако он все еще был парусным и его необходимо было в кратчайшее время менять на паровой. Однако паровые суда пока еще только строились, и над балтийскими волнами по-прежнему властвовали последние парусные гиганты. Одним из них был 84-пушечный линейный корабль «Лефорт», названный так в честь знаменитого сподвижника Петра Великого.
Зиму 1856/57 года «Лефорт», входивший в состав Второй флотской дивизии, простоял в Ревеле. В конце летней кампании 1857 года генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич решил перевести корабли этой дивизии в Кронштадт. Переход предстоял в общем-то самый заурядный. Из Свеаборга в Кронштадт отправились линкоры «Не тронь меня» и «Красный» под началом командующего дивизией вице-адмирала Митькова, а из Ревеля – зимовавшие там линейные корабли «Владимир», «Императрица Александра» и «Лефорт». Общее командование переходившими из Ревеля кораблями было поручено заведовавшему ревельскими флотскими экипажами контр-адмиралу Нордману. Контр-адмирал поднял свой флаг на линейном корабле «Владимир». Несколько ранее на буксире парохода «Гремящий» был отправлен из Ревеля в Кронштадт и благополучно туда прибыл 74-пушечный линейный корабль «Память Азова».
В последних числах августа все три находящихся в Ревеле линкора вытянулись на внешний рейд. Все они были вооружены и снабжены на месяц провиантом.
На борту «Лефорта» в это время находились 12 офицеров и 743 человека команды. Командовал линейным кораблем опытный моряк капитан 1-го ранга Кишкин, вахтенными начальниками состояли лейтенанты Куроедов, Иванчин и Апыхтин, начальниками мачт – мичманы Киселев и Копытов; на борту также находились старший врач надворный советник Вишняков, лекарь Шахов, прапорщик морской артиллерии Злобин, унтер-цейтвахтер Никитин, подпоручик корпуса флотских штурманов Никитин и прапорщик корпуса флотских штурманов Петров 17-й, прапорщик адмиралтейства Терюхов и подполковник морской артиллерии Дмитриев.
На борту «Лефорта» также находилось и немало пассажиров. В то время перевозка на военных судах членов семей моряков была вполне обычным делом. В данном случае корабль уходил на зимовку в другой порт, и верные жены отправились туда вместе со своими мужьями. В числе пассажиров, отправляющихся на «Лефорте» в Кронштадт, была жена командира корабля с двумя племянницами-подростками, жена лейтенанта Иванчина с малолетней дочерью, жена лейтенанта Апыхтина, жена унтер-цейтвахтера Никитина, жена состоящего по Адмиралтейству прапорщика Иванова, вдова штабс-капитана корпуса штурманов Бачманова, жена подполковника корпуса морской артиллерии Дмитриева с сыном. Кроме них на «Лефорте» находилось немало и матросских жен, часть из которых была с детьми. Всего же на линейном корабле разместились 53 женщины и 17 детей.
Линейные корабли «Владимир», «Императрица Александра» и «Лефорт» первоначально предполагалось буксировать с помощью пароходов, но последние почему-то задержались, и контр-адмирал Нордман принял вполне обоснованное решение идти в Кронштадт своим ходом. Оставалось лишь дождаться попутного ветра.
Из отчета следственной комиссии:
«Лефорт» вышел из гавани в совершенном порядке, под парусами: фор-марселем и крюйселем, за что, если бы тогда были у контр-адмирала Нордмана сигнальные книги, он имел бы причину изъявить «Лефорту» свое удовольствие. 7-го сентября корабли были готовы вступить под паруса; но так как ветер дул от оста, противный для следования в Кронштадт, то начальник отряда поджидал пароходов. Все 8-е число корабли простояли на якоре, и этим была дана командирам возможность осмотреться…»
Наконец, 9 сентября задул попутный зюйд-зюйд-вест, и эскадра двинулась в путь.
На подходе к острову Родшхер ветер усилился, и командиры кораблей взяли второй риф у марселей, то есть уменьшили общую площадь парусов. Несмотря на это скорость всех трех кораблей была весьма большой.
9 сентября в 20 часов 30 минут линейные корабли прошли створы голландских маяков. Ветер к этому времени еще больше усилился, а видимость ухудшилась. Эскадра шла со скоростью 11 узлов. Опасаясь, как бы на таком ходу и при таком ветре корабли не напоролись на подводные камни, контр-адмирал Нордман распорядился взять у марселей третий и четвертый риф, затем привести корабли в бейдевинд, чтобы оставаться на одном и том же месте до рассвета. Между тем ветер начал постоянно менять свое направление. Периодически шел снег со шквалами.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии